Земля хранит свои секреты
Святым молчанием веков
И тайной мудростью одета
Судьба святых её сынов,
Чей дух, ещё не знав страданья,
Рождён был в царственном сиянье.
Чьи мысли, пламенно летят 
Туда, где только лишь свобода
И часто бездна небосвода
Влечёт к себе их грустный взгляд.
Земля… с ней связано так много.
Наш первый вздох и первый шаг,
И наша радость  встречи с Богом,
И первый стон, и боль  в глазах,
И  постоянный зов дороги, 
Нектар любви и яд тревоги.
Так странно смешано в сердцах.
А смысл святых её преданий
Приправлен горечью страданий
И силой слова, чьё сиянье
Горит как  в солнечных лучах.
В ней быль уже прошедших дней
Волнует душу грустной песней.
И сила чувств, что часто в ней 
На миг замрёт и вновь воскреснет.
Их много,  но одна из них стоит 
Так живо перед взором.

Та песня славных дней былых,
Когда сливались ночь и горы.
Когда жемчужная роса
Просторы влагою покрыла
И ярким серебром  луна 
Взошла и землю озарила. 
И кто-то там тогда стонал 
На той земле, земле избранной.
И кто-то там тогда скрывал 
От всех свою больную рану.
Тот стон не каждому знаком,
Но сердцем можно слышать в нём
Как снова душу боль объяла.
Как ярко память рисовала
Родной шатёр. И в нем всего
Двенадцать,  кроме одного,
Снова пред ним стоящих.
Глаза опущены,молчат.
А он, в руках своих дрожащих,
В крови, изорванный наряд
Сжимает с пламенною болью.

И долго, долго по раздолью
Летел его скорбящий крик.
Тот страшный час, тот жуткий миг 
Огнём мучительных страданий
Не оставлял его сознанье.
Родного сына нежный лик.
Спокойный взор и темный волос,
Улыбка и приятный голос
Не оставлял его. Всегда
Он вспоминал его слова,
Стоя бессонными ночами,
Глядя усталыми очами
Куда-то в звёздны выси, вдаль.
Свою тоску, свою печаль 
Он скрыл от всех во свете дня.
От всех, но не от себя.

Земля,  земля, свидетель горя
И сторож тайных наших мук,
Что иногда в печальном взоре
Блеснёт слезой случайной вдруг.
На миг один, исчезнув быстро.
Смахнёт рука солёный след.
Но ночь прошла и вот рассвет
Уже спешит в лазуре чистой.  
И чувством сладостным горя
Встречает солнца диск лучистый
Людское сердце и земля.
А там вдали уже раздались
Чуть слышно чьи-то голоса,
То в дом отцовский возвращались
Его родные сыновья,
Стремясь закончит путь далёкий.
Вот поднялись на холм высокий
И там узрели наконец шатры,
Где их родной  отец
Встречает мягко, как всегда,
Лишь дрогнул глаз его слегка.
"Счастливым ли был  путь ваш, дети?"
И старший сын тогда ответил:
"Отец, в обратный путь домой
Мы с сердцем радостным стремились.
Сейчас стоим перед тобой,
Но знай, отец, мы возвратились 
К тебе не все. Взгляни на нас.
Взгляни и вспомни: как-то раз
Ты простонал совсем без силы,
Что мы сведём во мрак могилы,
Твою в печали седину 
Отец, прости нам ту вину. 

Прости, отец, за зло обмана,
За то, что правды горечь скрыв,
За эту боль, за эту рану.
Отец, твой сын,  Иосиф,  жив.
Одежду, что тогда в слезах,
Была твоей душой узнана,
Его вели тогда в цепях
По древним землям Ханаана.
Когда  утешиться о нём
Не мог ты, в скорби великой,
Он был тогда уже рабом,
В неволю проданный в Египете!
И много времени спустя,
Пробил тот час земного дня!
Ты помнишь голода начало?
Как нас звала и привлекала
Та утешительная весть,
Что хлеб в земле Египта есть.
Ты помнишь, как нас там сурово
Встречал начальник той земли?
И сделал так, что все мы снова,
Вениамина взяв, пришли.
Он встретил мягко нас потом,
И, пригласивши всех нас в дом,
Он был наряжен так богато,
Что в нём узнать родного брата 
Мы не могли! Но в дрожь нас бросил,
Когда на нашем языке
Он крикнул с болью: "Я Иосиф!
Жив ли отец, скажите мне!"
Отец, он плакал как ребёнок.
Мы не могли придти в себя:
Наш брат - наместник фараона,
Рыдал, как малое дитя!
Как он смотрел на наши лица!
С такою радостью живой.
Взгляни, отец, вот колесницы,
Прислал он с нами за тобой.
Он ждёт тебя и нас в столице".
Сын смолкнул, завершив рассказ.
Что сердце в силе длинных фраз
Ходило сладостно и больно,
Как нежен взгляд в слепую тьму.
И прозвучал ответ: "Довольно,
Увижу сына и умру".

Земля свидетель этой встречи.
Когда наплакавшись вдвоём,
Вводил отца, обняв за плечи,
Любимый сын в свой новый дом.

От прежней скорби и разлуки
У них один остался вздох.
Одна лишь мысль в певучем звуке:
Как Ты велик и дивен, Бог!
И зло из памяти стирая,
Вновь мир царил внутри семьи.
На все лета, о чем вещая,
Гласит нам память в наши дни.
Святыня древнего сказанья,
Земли и радость  и печаль,
Что иногда  внутри сознанья,
Волнуя души, манит дар, 
Безмолвно говоря о том,
Что ждёт нас необъятный дом
За высотою небосвода
Где Бог, Отец наш, даст свободу.