Оставленные

 Тим Ла Хей и Джерри Б. Дженкинс

 

Тим Ла Хей и Джерри Б. Дженкин. Книга Оставленные

Предыдущая глава Читать полностью Следующая глава

Глава 4

Бак продолжал прикладывать к затылку перчатку, смоченную холодной водой. Рана уже перестала кровоточить, но страшно ныла. Он обнаружил, что пришло еще одно письмо по электронной почте, и собирался заняться им, когда кто-то тронул его за плечо.

- Я - врач. Позвольте, я перевяжу вашу рану.
- Спасибо, со мной все в порядке...
- Дай мне сделать это, приятель. Мне осточертело торчать здесь без дела. Моя сумка при мне. Сегодня я работаю бесплатно. Назовем это специальной помощью при восхищении.
-Что?
- А как ты назовешь то, что происходит? - сказал врач, доставая из сумки пузырек и марлю.- Это элементарная операция, но все должно быть стерильно. СПИД?
- Не понял?
- Видите ли, это просто соблюдение порядка,- он надел резиновые перчатки,- нет ли у вас вируса СПИДа или чего-нибудь подобного?
- Нет. Хотя я понимаю вас.

Тут врач обильно полил марлю дезинфекционным раствором и приложил ее к раненому затылку Бака.

- Ой, полегче!
- Терпи, ты уже большой мальчик! Хуже, если ты получишь заражение!

Он резко поскреб рану, очистив ее, так что снова потекла кровь.

- Послушай, мне тут нужно кое-что сбрить, чтобы наложить повязку. С тобой все в порядке? Из глаз Бака текли слезы.
- Ничего, нормально. А что ты там сказал насчет восхищения?
- А что, есть какое-нибудь другое разумное объяснение? - ответил врач, орудуя скальпелем в волосах Бака.

К ним подошла официантка и спросила, не могли бы они перенести операцию в туалет.

- Обещаю, что грязи не останется, милочка,- сказал доктор.- Уже почти все закончено.
- Да, но это негигиенично! Мы должны подумать и о других членах клуба.
- Вот и разносите им их напитки и закуски, лады? И убедитесь сами, что в такой день, как этот, никто ни на что не обращает внимания.
- Я не привыкла, чтобы со мной так разговаривали! Врач вздохнул, продолжая работать:
- Конечно, вы правы. Как вас зовут?
- Сюзи.
- Послушайте, Сюзи, я - человек невежливый и приношу свои извинения, ладно? Только дайте мне закончить это, и я обещаю больше не заниматься хирургией в общественных местах.

Сюзи ушла, покачав головой.

- Док,- сказал Бак,- дайте мне вашу карточку, чтобы я мог расплатиться с вами.
- Не надо,- сказал доктор, собирая свои инструменты.
- Пожалуйста, подождите. Что вы там сказали насчет восхищения?
- Как-нибудь в другой раз. Как раз подошла ваша очередь к телефону.

Бак разрывался на части, но упустить случай связаться с Нью-Йорком он не мог. Он набрал номер, но пробиться не удалось. Тогда он присоединил к телефону свой модем и стал просматривать письмо от секретарши Стива Планка, почтенной матроны средних лет Мардж Поттер.

Бак, мерзавец! Мало у меня сейчас хлопот, так я еще должна заниматься семьями твоих подружек. 1де это ты подцепил эту Хетти Дерхем? Можешь сказать ей, что я связалась с ее матерью на Западе, но это было до того, как снова прервалась телефонная связь - то ли из-за наводнения, то ли из-за шторма. Она вполне здорова и трещала, что она чрезвычайно благодарна и очень рада узнать, что ее дочь не исчезла; с ее двумя сестрами тоже все в порядке.

Бак, тебе цены нет, если ты помогаешь таким людям. Стив говорит, что ты собираешься пробраться сюда. Хорошо бы. увидеть тебя. Все так ужасно. Мы уже знаем про нескольких сотрудников, что они исчезли. Еще о нескольких нет никаких сведений, в том числе из Чикаго. Все члены редколлегии в порядке, а теперь мы получили новости и от тебя. Молюсь, чтобы с тобой все было в порядке. Обратил ли ты внимание на то, что жертвами становятся невинные? Все, об исчезновении которых мы знаем,- либо ребятишки, либо прекрасные мужики. С другой стороны, некоторые подлинно замечательные люди по-прежнему с нами. Я страшно рада, что ты - один из них. А также Стив. Звони нам.

И ни одного слова о том, сумела ли она связаться с овдовевшим отцом Бака или его женатым братом. Бак недоумевал, сделала ли она это умышленно или просто пока у нее не было никаких сообщений от них. Его племянница и племянник должны были исчезнуть, если действительно исчезают дети. Бак отказался от попыток связаться с офисом напрямую, но ему удалось установить связь с сервером. Он сбросил свои файлы и несколько быстро набранных сообщений о собственном местоположении. Значит, когда появится хоть какое-то подобие нормальной телефонной связи, руководство "Глобал уикли" сможет начать работу с его материалами.

Он разъединился, обратив внимание на благодарный взгляд следующего в очереди, и отправился на поиски доктора, но не нашел его. Мардж говорила о невинных. Доктор высказал предположение, что это восхищение. Стив с насмешкой высказался о вторжении инопланетян. Но можно ли в данный момент исключать что-либо? В его мозгу прокручивались разные идеи насчет исчезновений. А не конец ли это жизни на Земле?!

Бак подошел к столу заказов, понимая, что его шансы добраться до Нью-Йорка обычным способом практически равны нулю. Ожидая своей очереди, он пытался припомнить, что говорил ему Хаим Розенцвейг о молодом человеке по имени Николае Карпатиу. Бак рассказал об этом только Стиву, и тот согласился, что не стоит вставлять этот материал в уже законченную статью. Карпатиу произвел впечатление на Розенцвейга. Но почему?

Бак уселся на скамейку и передвигался вместе с очередью. Тем временем он просматривал заархивированные файлы своего интервью с Розенцвейгом, выбирая места, связанные с Карпатиу. Он вспомнил, как почувствовал себя смущенным, когда был вынужден признаться, что никогда не слышал об этом человеке. Распечатка интервью на ленте была закончена, он остановился и стал читать. Заметив мигание света батареи, он вынул из сумки удлинитель и подключил компьютер к розетке на стене. "Не заденьте провод!" - говорил он проходившим время от времени мимо него людям. Одна из сотрудниц, находившаяся за стойкой, сказала, чтобы он отключился.

Он ухмыльнулся. "А если я не выключу компьютер, что вы со мной сделаете? Арестуете? Обрежете провод на сегодня или навсегда?" Едва ли кто-нибудь обратил внимание на раздраженного мужчину, разговаривавшего с сотрудницей повышенным тоном. Такое в клубе "Панкон" случалось крайне редко, но сегодня это не могло кого-либо удивить.

Рейфорд Стил высадился на вертолетной площадке Северо -Западного общественного госпиталя в Арлингтон Хейтс, где и должны были сидеть пилоты, освобождая место для больных, которых следовало доставить в Милуоки. Пилоты пошли к воротам, надеясь взять такси, но Рейфорд посчитал, что надежнее пойти пешком.

Добираться до дому ему было около пяти миль. Он был уверен,, что у него больше шансов подъехать на попутной машине, чем поймать такси. Его капитанская форма и щеголеватый вид наверняка убедят кого-нибудь взять его попутчиком.

Усталый, он брел по городу с сумкой в руках и форменной курткой, перекинутой через плечо. В душе царили пустота и отчаяние. Хетти сейчас, наверное, уже добралась до своего дома, просматривает почту и пытается созвониться с семьей. Если Айрин и Рэй -младший исчезли, то где и когда это произошло? Сможет ли он найти свидетельства того, что они действительно исчезли, а не погибли в аварии?

По прикидкам Рейфорда получалось, что исчезновение могло произойти поздним вечером, около одиннадцати часов по центрально-американскому времени. Вряд ли они стали бы выходить из дому в этот поздний час. Но он не мог представить ничего определенного, все вызывало сомнения.
На Алгонкинской дороге женщина средних лет остановила машину рядом с Рейфордом. Когда он поблагодарил и сказал, где живет, она ответила, что знает этот район.

- Там живет моя подруга, точнее, жила. Это Ли Нгуен, азиатского происхождения девушка из "Новостей" седьмого канала.
- Я знаю ее и ее мужа,- откликнулся Рейфорд,- они живут как раз на моей улице.
- Больше не живет. Сегодня дневные новости были посвящены ее памяти. Исчезла вся ее семья. 
Рейфорд издал глубокий вздох:

- Невероятно! А вы потеряли кого-нибудь?
- Страшно сказать,- отозвалась она, и ее голос задрожал.- С десяток племянниц и племянников.
- Ужасно!
- А вы?
- Я еще не знаю. Я как раз возвращаюсь из рейса. Пока мне ни с кем не удалось связаться.
- Если хотите, я могу подождать вас.
- Спасибо. У меня есть машина. Если будет нужно куда-нибудь поехать, проблем у меня не будет.
- Вы знаете, что аэропорт "0'Хара" закрылся? - спросила она.
- В самом деле? Когда?
- Только что объявили по радио. Все взлетные полосы запружены самолетами, терминалы заполнены людьми, все дороги забиты машинами.
- Вы мне еще рассказываете!

Пока женщина, хлюпая носом, ехала по Маунт-проспект, Рейфорд почувствовал, как страшно он устал. Казалось, за всю свою жизнь он так не уставал. У каждого из немногочисленных домов, мимо которых они проезжали, стояли машины, толпились люди. Было такое впечатление, что каждый из них кого-то потерял. Он предчувствовал, что сейчас станет одним из них.

- Могу я что-нибудь для вас сделать? - спросил он ее, когда они подъехали к его дому. Она покачала головой.
- Я просто рада, когда мне предоставляется возможность кому-то помочь. Молитесь за меня. Я не знаю, смогу ли я все это перенести.
- Не очень-то я умею молиться,- чистосердечно признался Рейфорд.
- Вы научитесь,- сказала она,- раньше я тоже мало молилась, но теперь все изменилось.
- Тогда помолитесь за меня!
- Я буду это делать. Поверьте мне.

Рейфорд остановился у дороги и махал вслед женщине, пока она не исчезла из виду. Двор и дорожка были, как обычно, безукоризненно чисты. Его большой дом, его трофей, был мрачноват, но живописен. Он открыл входную дверь. Газета на веранде, задернутые занавески на окнах, запах подгорелого кофе, ударивший в нос, когда он открыл дверь,- все указывало на то, что его опасения подтвердились.

Айрин была рачительной хозяйкой. Ее утро начиналось ровно в шесть, по будильнику, с чашки кофе, приготовленного по особому рецепту в кофейнике с ситечком, и яйца. В шесть тридцать Айрин включала местную христианскую радиостанцию. Спустившись вниз, она первым делом отдергивала занавески на окнах.

С комком в горле Рейфорд подобрал газеты, разделся, отнес сумку в кладовку. Он вспомнил о пакете, который Айрин оставила для него в аэропорту "0'Хара", и положил его в широкий карман своей куртки. Он может еще понадобиться ему в поисках свидетельств того, что она исчезла. Если это действительно так, то она оказалась права в своих ожиданиях. Больше всего он хотел бы для нее осуществления ее мечты - во мгновение ока быть восхищенной Иисусом (волнующий, безболезненный рейс по ту сторону небес, как любила она говорить). Она заслуживала этого больше, чем кто-либо другой.

А Рейми? Где-то он? Что с ним? Да, конечно. Он всегда ходил с ней в церковь, даже когда Рейфорд не ходил туда. Было похоже, что ему там нравилось. Он сам читал Библию, даже не просто читал, а старался ее изучать.
Рейфорд выдернул из розетки автоматический кофейник, очистил его и поставил в раковину. Он выключил передачу новостей христианской радиостанции, которая монотонно рассказывала о последних трагедиях и их последствиях.

Рейфорд осмотрел гостиную, столовую, кухню, не ожидая увидеть ничего, кроме привычной аккуратности дома Айрин. Его глаза наполнились слезами, когда он отдергивал занавески так, как это обычно делала жена. А все-таки, может, она куда-то отправилась? Кого-то навещает? Оставила ему записку? А если оставила, и он найдет ее, как это будет говорить о ее вере? Может это будет свидетельствовать, что произошедшее - не восхищение, в которое она так верила? Или это означает, что и она потеряла себя, как это случилось с ним? Что касается ее, то если это восхищение, она, конечно, взята на небо. Рейфордом овладели боль и опустошенность.
Он включил автоответчик и услышал те же самые сообщения, которые получил в аэропорту "0'Хара", плюс свое послание. Собственный голос прозвучал для него как-то странно. Он почувствовал в нем ноты обреченности, как будто он не всерьез посылал сообщение жене и сыну, а делал это лишь для виду, механически.

Рейфорд боялся подниматься наверх. Шаркающей походкой он прошел через общую комнату ко входу в гараж. Вот если бы на месте не оказалось машины... Действительно, одной не было. Может, она куда-то уехала!? Рейфорд тяжелыми шагами вошел внутрь гаража. Оказалось, что на месте нет его собственного Бэ-эм-вэ. На нем он добрался до аэропорта накануне. Его доставят, когда восстановится движение на дорогах.

Два других автомобиля были в гараже - автомобиль Айрин и тот, которым пользовалась Хлоя, когда бывала дома. На месте были и все "транспортные средства" Рейми - четырехколесный велосипед, снегоход, мопед. Рейфорд с сожалением вспомнил о том, как часто он нарушал обещание провести время вместе с Рейми. У него была масса поводов пожалеть об этом.

Бак Уильямс нашел материал, который он искал на диске, как раз к тому моменту, когда подошла его очередь к стойке администратора клуба "Панкон". В ходе многодневного интервью Бак однажды затронул вопрос о том, пытаются ли другие страны завоевать расположение д-ра Розенцвейга в расчете получить его формулу для собственной выгоды.

- Тут есть один интересный аспект,- согласился Розенцвейг, подмигнув,- меня очень позабавил визит самого вице-президента Соединенных Штатов. Он предлагал удостоить меня чести представить лично президенту, встретить военным парадом, присвоить звание и все такое. Он дипломатично умалчивал о том, что я должен дать взамен, но подразумевалось, что буду обязан ему всем, не так ли? Очень много говорилось, каким другом Израиля были Соединенные Штаты в течение десятилетий. И это действительно так, не правда ли? Как я мог с ним спорить? Я сделал вид, что воспринимаю все эти награды и благодеяния как относящиеся ко мне лично, и скромно отказался от них. Я ужасно скромный, так ведь, молодой человек?

Старик громко рассмеялся над самим собой. Потом рассказал еще несколько историй о посещениях высокопоставленных особ, изо всех сил старавшихся очаровать его.

- Был ли кто-нибудь из них искренним? - спросил Бак.- Произвел ли кто-либо на вас впечатление?
- Да,- ответил Розенцвейг без тени сомнения,- один человек из непонятной, но вызывающей удивление страны - Румынии. Я не знаю, был ли он послан официально или приехал по собственной инициативе. Я предполагаю последнее, поскольку это был самого низкого ранга чиновник из всех, кого я принимал после моего награждения. Это было одной из причин, по которой я согласился встретиться с ним. Он сам просил об аудиенции и не был направлен по каналам обычного политического протокола.
- Кто же это был?
- Николае Карпатиу.
- Карпатиу? Это похоже на...
- Да, именно как Карпатские горы. Вы должны согласиться, что это очень мелодичное имя. Мне он показался очаровательным и вместе с тем скромным человеком. Совсем не как я!
Он снова рассмеялся.
- Я никогда не слышал о нем.
- Вы еще обязательно услышите, обязательно! Бак попытался получить от старика немного больше сведений:
- Потому что он...
- Просто он действительно производит впечатление;
это все, что я могу о нем сказать.
- И при том он всего лишь дипломат низкого ранга?
- Он - депутат нижней палаты Румынского парламента.
- Сената?
- Нет, сенат - это верхняя палата.
- Да, конечно.
- Не расстраивайтесь, что вы не знаете его, хотя вы и журналист-международник. Его знают только в Румынии, да еще некоторые дилетанты в политике вроде меня. Тут есть нечто, что я хотел бы проанализировать.
- В свободное время?
- Конечно. Но еще до того, как я познакомился с ним, мне было известно, что в палате депутатов - так называется нижняя палата Румынского парламента - есть человек, активно участвующий в движении за мир и разоружение. Но я не знал, как его зовут. Мне кажется, что его целью является всеобщее разоружение, которому мы, израильтяне, не доверяем. Конечно, сначала он должен добиться разоружения собственной страны, что вам вряд ли удастся увидеть даже до конца вашей жизни. Кстати, он вашего возраста. Блондин, с голубыми глазами - настоящий римлянин, потомок выходцев из Древнего Рима еще до монгольского нашествия, которое испортило их породу.
- Что вам больше всего в нем понравилось?
- Сейчас скажу,- отозвался Розенцвейг.- Он владеет ивритом не хуже, чем родным языком. Свободно говорит по-английски. Владеет еще несколькими языками, как он сказал мне. Он получил превосходное образование, к тому же постоянно занимается самообразованием по широкому кругу вопросов. Кроме того, он симпатичный человек. Очень жизнерадостный. Очень порядочный. Очень открытый.
- Чего он хотел от вас?
- Это понравилось мне больше всего. Так как он произвел на меня впечатление человека открытого и порядочного, я напрямую задал ему этот вопрос. Он настоял на том, чтобы я называл его Николае, и я сказал (после целого часа обмена любезностями): "Николае, что вы хотите от меня?" Как вы полагаете, что он ответил? Он сказал: "Доктор Розенцвейг, мне нужна только ваша добрая воля".
- И что ответили вы?
- Что я мог ответить? Я сказал: "Николае, я в вашем распоряжении". Вы знаете, что я в какой-то мере пацифист, но смотрю на эти вопросы реалистично. Но этого я ему не сказал. Я просто сказал, что он может полагаться на мою добрую волю. Так же, как и вы.
- Я думаю, что получить вашу добрую волю не так просто.
- Вы мне пришлись по душе и приобрели мою добрую волю. Однажды вы встретитесь с Карпатиу. Вы должны понравиться друг другу. Его цели и мечты никогда не осуществятся даже в его собственной стране, но это человек высоких идеалов. Если он выдвинется, вы наверняка услышите о нем. Поскольку вы тоже совершаете свое восхождение по небосводу, и он наверняка услышит о вас, не так ли?
- Надеюсь, что так.
Неожиданно подошла очередь Бака к стойке. Сложив свой удлинитель, он поблагодарил молодую женщину за терпение.
- Простите меня,- сказал он, сделав небольшую паузу, за которой не последовало ответа.- У меня был такой трудный день, вы понимаете!
Похоже, она не стала вникать. У нее тоже был трудный день. Она спокойно посмотрела на него и спросила:
- Скажите, чего я не смогу сделать для вас?
- Понимаю, вы хотите сказать, что я еще ничего у вас не попросил?
- Нет,- сказала она,- это просто маленькая шутка, которую я говорю всем подряд, потому что я действительно ничего не могу сделать. На сегодня нет никаких рейсов. Аэропорт может закрыться в любой момент. Никто не знает, сколько времени займет расчистка завалов и когда возобновится движение. Я могу принять ваш заказ, но не могу даже взять ваш багаж, оформить билет, соединить вас по телефону, заказать номер в гостинице - ничего из того, что мы всегда охотно делаем для членов нашего клуба. Вы ведь член клуба?
- Я - член клуба!
- Золотой или платиновый?
- Леди, я, пожалуй, криптоновый!

В его руке блеснула карточка, свидетельствующая о том, что он принадлежит к верхнему трехпроцентному числу пассажиров мира. Если на какой-либо рейс имеется хоть один билет низшего класса, он получает по этому билету место в высшем классе без доплаты.

- Боже! - сказала она.- Вы не Камерон Уильямс из этого журнала?
- Да, это я.
- Угадала? В самом деле?
- Не поминайте всуе. Я вне конкуренции.
- Да, я знаю, я ведь хотела стать журналисткой, училась в колледже. Я читала о вас. Самый молодой обладатель журналистской премии, лучший очерк корреспондента моложе двенадцати лет?
- Забавно.
- Пожалуй, да.
- Трудно поверить, что мы можем шутить в такой день,- сказал он.

Ее лицо внезапно омрачилось:

- Просто не хочу думать об этом. Так что же я могу сделать для вас, если я не могу сделать ничего?
- Дело вот в чем,- сказал Бак.- Мне нужно попасть в Нью-Йорк. Не смотрите на меня так. Я знаю, что клуб сейчас - самое неподходящее место для такого обращения. Но вы ведь знакомы со множеством людей, вы знакомы с пилотами, которые делают чартерные рейсы. Вы знаете, какими аэродромами они пользуются. Скажите кому-нибудь из них, что я обладаю неограниченными средствами и могу расплатиться немедленно. Не можете ли вы связать меня с кем-нибудь из них?

Она пристально посмотрела на него.

- Не могу поверить, что вы попросили меня об этом.
- Почему?
- Потому что я на самом деле знаю одного такого пилота. Он летает на небольших самолетах из аэропортов "Вокеган" и "Палуоки". Он берет очень дорого и принадлежит к тому типу людей, которые во время кризиса удваивают ставки. Особенно, если он будет знать, кто вы такой и как вам это необходимо.
- Я и не буду этого скрывать. Пожалуйста, дайте мне его координаты.
Слышать по радио или видеть по телевидению - это одно, но столкнуться с чем-либо непосредственно самому - совсем другое дело. Рейфорд Стил совершенно не представлял себе, что он будет чувствовать, когда обнаружит свидетельства того, что его жена и сын исчезли с земли.

Поднявшись по лестнице наверх, он остановился у семейных фотографий. Айрин повесила их в хронологическом порядке, начиная с его и ее прадедов. Старые костистые мужчины и женщины Среднего Запада с суровыми морщинистыми лицами. За ними следовали выгоревшие цветные фотографии бабушек и дедушек на их золотых свадьбах. Далее шли их родители, их родственники и, наконец, они сами. Давно ли он рассматривал их свадебные фотографии - она с легкомысленной прической, он с волосами поверх ушей и бачками!

А вот семейная фотография: восьмилетняя Хлоя держит куклу. Как ему стало радостно, что Хлоя по-прежнему здесь, и он сумеет как-нибудь связаться с ней! Но что случилось с остальными двумя членами семьи? Они исчезли. Он не знал, на что ему надеяться и о чем молиться. Были ли Айрин и Рейми еще здесь, на земле или нет?

Больше он не мог ждать.

Дверь комнаты Рейми легко поддалась. Тревога Рейфорда возрастала. Он вошел. На кровати лежала книга, которую читал Рейми. Рейфорд медленно приподнял одеяло, под которым нашел шерстяную рубашку Рейми, его трусы и носки. Он сел на кровать и заплакал, вспомнив с горькой улыбкой, как Айрин бесконечно досаждала Рейми придирками, чтобы он не ложился в носках в постель.

Он сложил одежду в аккуратную кучку и заметил свою фотографию на столике у кровати. На ней он стоял улыбаясь внутри терминала с капитанской фуражкой в руке, а на заднем плане в окне был виден "Боинг-747". Фотография была надписана: "Рейми с любовью. Отец". Ниже он написал: "Рейфорд Стил, капитан. Авиалинии "Панконтиненталь", "0'Хара"". Он покачал головой -что за автограф отца на фотографии для собственного сына?

Его тело налилось свинцом. С трудом он заставил себя подняться. Рейфорд почувствовал головокружение, и тут до него дошло, что уже много часов он ничего не ел. Не оглядываясь, он медленно вышел из комнаты Рейми и закрыл за собой дверь.

В конце холла он остановился перед французскими дверьми, которые вели в мастерскую. В какое уютное местечко превратила Айрин эту скромную комнату, украсив ее кружевами и разными безделушками в деревенском стиле. Он не вспомнил, говорил ли он ей когда-нибудь, как ему это нравилось? Ценил ли он это так, как должно?

Здесь не чувствовалось никакой тревоги. Запах кофе всегда будил Айрин. Еще одна их фотография: он спокойно смотрит в объектив, а она направила свой взгляд на него. Он не заслуживал ее. Но то, что он переживал сейчас, он заслужил. В конце концов, его эгоизм зло посмеялся над ним, лишив его самого дорогого человека.

Он подошел к постели, уже заранее зная, что он там увидит. Подушка углом, смятое одеяло. Он сможет почувствовать ее аромат, хотя постель будет холодной. Он аккуратно поправил простыню и одеяло и заметил ее медальон с его портретом. Ее фланелевая ночная рубашка, над которой он постоянно подшучивал и которую она надевала лишь тогда, когда его не было дома, сохраняла форму ее тела.

С комком в горле, сквозь слезы он увидел ее обручальное кольцо рядом с подушкой, на которой она обычно спала, подложив руку под голову. Этого он не смог выдержать, это его сломило. Он взял кольцо и сел на край кровати. Его тело разламывалось от горя и усталости. Положив кольцо в карман куртки, он обнаружил там пакет, про который забыл. Он открыл его и нашел там свое любимое домашнее печенье с сердечком на шоколадной глазури.

"Какая милая, прекрасная женщина! - подумал он.- Я не заслужил ее, я недостаточно любил ее!" 

Он положил пирожные на тумбочку, их аромат наполнил воздух. Деревянными пальцами он стащил с себя одежду и бросил ее на пол. Затем лег на кровать лицом вниз, сжимая в своих руках ночную рубашку Айрин, вдыхая ее запах и воображая, что она по-прежнему с ним.

Рейфорд взмолился о том, чтобы заснуть.

Предыдущая глава Читать полностью Следующая глава

Все книги