Пророк
Фрэнк Перетти

 

Фрэнк Перетти. Книга Пророк

Предыдущая глава Читать полностью Следующая глава

Глава 28

Конечно, ни в какой другой ситуации Дэвин не мог ощутить более остро опасность и ненадежность своего положения, чем сейчас, когда он старался сохранить невинный вид перед полицейским - особенно перед полицейским из отдела убийств. Он почувствовал мгновенную и сильную реакцию всего своего существа: болезненный спазм желудка, резко участившийся пульс, дрожь в конечностях. Он попытался взять себя в руки, призвав на помощь все свое актерское дарование.

"Следи за голосом, Мартин. Сохраняй ровный, спокойный тон".

- Да, детектив, чем могу быть полезен вам? Хендерсон несколько мгновений стоял, внимательно наблюдая за Дэвином, Казалось, он видел его насквозь.

- Вы себя нормально чувствуете?

Дэвин сел за стол. Лучше сесть, чтобы спрятать от взгляда полицейского свое тело, насколько возможно, и взять контроль над  ситуацией.

- Честно говоря, нет. Похоже, я слегка приболел гриппом, так что...

- О, я не займу у вас много времени. Я просто собираю информацию по одному, делу и решил, что вы сможете мне помочь.

- Постараюсь.

Хенденсон достал блокнот и перелистал страницы в поисках нужной.

- Конечно же, вы знакомы с Шеннон Дюплиес, молодой девушкой, первой стипендиаткой фонда Хиллари Слэйтер? "Спокойнее, Мартин, спокойнее!"

- Да, конечно. Сейчас она учится в университете Мидуэстерн, и, насколько мне известно, вполне успешно.

- Вы общались с ней в последнее время?

- Нет, в последнее время нет. - Затем Дэвину удалось даже изобразить некоторое беспокойство. - М-м-м... С ней все в порядке?

Хендерсон улыбнулся.

- О, конечно. Она немного испугана, но в целом все в порядке. - Хендерсон выждал буквально мгновение, а потом оглушил Дэвина новостью: - В прошлую субботу на нее напал один бандит, и мы расследуем это дело. Это была ужасная новость. Дэвину не пришлось изображать потрясение, но он постарался показаться потрясенным по правильной причине.

- Я... я потрясен.

Хендерсон просто стоял, внимательно за ним наблюдая.

- Что ж, я вас понимаю. По всей видимости, вы довольно тесно общались с Шэннон, когда организовывали презентацию стипендиального фонда, помогали ей поступать в университет, улаживали все формальности.

Этот парень хорошо подготовился к разговору.

- Ну... да... Мы... Я... Мне было очень приятно, очень радостно принимать участие в таком деле. И губернатору тоже было приятно, что такая способная девушка, как Шэннон Дюплиес, получает возможность преуспеть в жизни вместо дочери, которую он потерял. Все это очень помогло нам.
Хендерсон заглянул в свои записи.

- Вы звонили Шэннон во вторник вечером первого октября?

Мысли запрыгали в уме Дэвина. "Что это было? Когда это было? Почему? Я звонил? Или не звонил? Имеет ли смысл отрицать это - или мне следует это признать? Выгодно или не выгодно?"

- М-м-м... не помню точного числа, но я действительно звонил ей на прошлой неделе, и звонил поздно вечером, да. Хендерсон кивнул и проверил что-то в своих записях.

- Вы можете сказать, о чем у вас шел разговор? Дэвин нашел спасительное прикрытие.

- Нет, не вполне, не могу рассказать без разрешения Шэннон. Мы обсуждали финансовые вопросы, учебные дела и тому подобное. Согласно существующей между нами договоренности, разговоры на подобные темы сохраняются в тайне.

- Конечно. Это замечательно. Но скажите, вы угрожали ей?

Дэвин неподдельно возмутился.

- Простите?

- Вы оказывали на Шэннон давление или угрожали ей в связи с какими-нибудь обстоятельствами?

- С какими такими обстоятельствами, позвольте поинтересоваться? И что вы имеете в виду под словом "угрожал"? Хендерсон улыбнулся.

- Послушайте, не горячитесь. Это рутинные вопросы. Никто ни в чем вас не обвиняет.

- Смею надеяться! У нас с Шэннон сложились хорошие отношения. Семьи губернатора и Шэннон дружат много лет. Я...я действительно нахожу подобные вопросы оскорбительными.

- Безусловно. Мне просто надо установить исходные факты, вот и все. - Хендерсон нацарапал что-то в блокноте. - Позвольте, я введу вас в курс дела - возможно, это поможет. Видите ли, в субботу вечером полиция в Мидуэстерне схватила одного головореза по имени Тэд Кенан; судя по тому, что удалось узнать к настоящему времени, он несколько дней следил за Шэннон, выжидая удобного случая напасть на нее. К счастью, полицейские первыми схватили его. Но тут встает один вопрос: Тэд Кенан - местный хулиган, житель нашего города, и Шэннон Дюплиес тоже родом из нашего города. И мы не можем придумать ни одной причины, почему Тэду Кенану понадобилось тащиться через полстраны, чтобы выбрать в качестве жертвы девушку, которая жила в одном городе с ним, девушку, с которой, уверен, он никогда раньше не встречался. Вы понимаете проблему?
В уме Дэвина всплыл вопрос: "Что там сказал Мерфи Болен в холле? Ему конец? Кого он имел в виду?"

Хендерсон ждал ответа, поэтому Дэвин, не найдя ничего лучшего, ответил следующим образом:

- Да... э-э-э... думаю, понимаю. Все это так неожиданно, так странно.

- Вот именно. А потому позвольте спросить вас - знаете, просто для протокола, чтобы я мог сказать, что задал вам этот вопрос: у вас есть какие-нибудь предположения относительно того, зачем кому-то преследовать Шэннон?

- Ну, я не... нет, я просто не знаю, зачем кому-то убивать Шэннон. - Тут его осенила новая мысль. - Разве что... возможно, в действительности он преследовал иную цель. Возможно, он хотел... э-э-э... получить моральное превосходство над Шэннон. Возможно, он видел ее здесь... видел по телевизору, когда ей вручали стипендию, и решил последовать за ней. Может, парню просто приятно унижать известных людей - людей, получивших признание за свои успехи... вроде Шэннон...

Казалось, Хендерсон записывает соображения Дэвина. Потом он поднял глаза.
- Никто не говорил, что Тэд Кенан собирался убить ее, мистер Дэвин. Но, возможно, вы правы. Возможно, он просто хотел получить моральное превосходство над ней.

- Что ж...

- Но в это с трудом верится, не так ли? Что бы такой парень, как он, пересек полстраны ради какого-то морального превосходства? И есть еще одно обстоятельство: авиабилет стоил более восьмисот долларов, а у Тэда Кенана никогда не водилось таких денег, - кроме тех случаев, когда его кто-то нанимал.

- Ну... а что сам он говорит но этому поводу?

- О, он не говорит. Он ссылается на  Пятую статью.

- Х-м-м. - Хорошая новость? Да в общем-то не очень. - А что думает Шэннон?

- Мы еще разговариваем с ней. И пока не получили полную картину. Да... вы так и не ответили мне на вопрос, показавшийся вам оскорбительным. Может, ответите, для протокола? Вы угрожали Шэннон во время последнего вашего разговора?

Вопрос по-прежнему звучал оскорбительно - и попадал практически в точку.

- Конечно, нет. Я решительно отрицаю факт угроз с моей стороны.

- Хорошо, тогда поставим вопрос так: вы достаточно настойчиво убеждали Шэннон хранить молчание о некоторых обстоятельствах, имеющих отношение к дочери губернатора Хиллари?

Дэвин ясно понимал, что Хендерсон пытается загнать его в угол. Ладно, отрицать это не имело смысла.

- Послушайте... мы с Шэннон обсуждали случай с Хиллари и раньше. Губернатор - видный общественный деятель, который нуждается в защите своей частной жизни, и я считал нужным напомнить Шэннон об этом. Она была близкой подругой Хиллари, и поэтому... Знаете, у нее всегда могло появиться искушение заговорить перед репортерами, и... губернатор просто не хотел, чтобы это вошло у нее в привычку.

- 0'кей. Понял. - Хендерсон записал слова Дэвина, а потом сказал: - Ладно, на сегодня достаточно. Большое спасибо, что уделили мне время. Если у меня появятся еще вопросы, я позвоню.

- Всего хорошего, детектив.

Хендерсон сунул блокнот в карман и спокойно вышел - с видом достаточно невозмутимым для того, чтобы Дэвин задался вопросом: что у него на уме?

Вилли! Где он? Что случилось?

Дэвин подождал, давая Хендерсону время уйти подальше, а потом торопливо покинул здание администрации и направился к отелю, находящемуся в трех кварталах оттуда. Он сгорбился над телефоном в кабинке, стоящей в глубине вестибюля, прямо у лифтов, и, старательно пряча лицо, набрал номер, который держал только в голове. В трубке раздалось несколько длинных гудков, и наконец сонный голос ответил:

-Да?

Дэвин старался говорить суровым и неузнаваемым голосом:

- Позовите Вилли.

- Невозможно, приятель. Его нет.

Черт! Это Дэвин хотел услышать меньше всего.
- Что значит "его нет"?

- Он уехал из города. Видать, полиция села на хвост - такое бывает.

- А он сказал, куда отправляется?

- Шутишь? Он никогда ничего не говорит. И я ничего не знаю, ясно? Щелчок.

"Спокойнее, Мартин, спокойнее. Продумай все как следует. Выход где-то есть".

Но он трясся всем телом.

Дэвин бросился обратно в офис - мимо буфетной стойки, возле которой, за стендом с журналами, стоял детектив Боб Хендерсон, жуя хот-дог и провожая его взглядом.

- Доктор Харлан Мэтьюс?

Доктор поднял взгляд от бумаг, мысленно восклицая: "Ну что еще?!" Атмосфера вокруг больницы "Бэйвью" оставалась довольно напряженной с того самого дня, когда к нему приходила женщина-репортер. Доктор больше не хотел неприятностей такого рода.

Так... это не Лесли Олбрайт. Но, похоже, его ждут очередные неприятности такого рода, если не хуже. Доктор мгновенно узнал хорошо знакомое лицо Джона Баррета, ведущего программы новостей Шестого канала, а мужчина, стоявший рядом с Барретом, показывал значок полицейского.

- Я детектив Боб Хендерсон из отдела убийств. А это Джон Баррет из новостей  Шестого канала, хотя сейчас он находится здесь как лицо неофициальное.

- Чем, собственно, могу служить? - Мэтьюс был сыт по горло и не пытался скрывать раздражения. - Помню, я уже разговаривал с одной журналисткой с Шестого канала - таким же неофициальным лицом, как вы, мистер Баррет.

- Мы не разгласили информацию и не сделали ни одного сюжета, имеющего отношение к вам, - и не собираемся без вашего ведома, - сказал Джон.

- Но это не значит, что этого не случится.

- Мы не отнимем у вас много времени, - сказал Хендерсон. - И если честно, вы имеете право молчать при желании - здесь закон совершенно недвусмыслен. Но нам интересно, согласитесь ли вы поднять историю болезни Хиллари Слэйтер и удостоверить истинную причину смерти девушки. Мы собираем информацию по делу о попытке убийства.

Мэтьюс медленно пожал плечами.

- Мне нужен судебный ордер, джентльмены. Хендерсон иного и не ожидал.

- М-м-м... Хорошо. Попытка не пытка. Мы принесем вам ордер.

- Доктор Мэтьюс, - решил попытать счастья Джон, - в ходе нашего собственного расследования мы нашли другие улики, свидетельствующие о том, что Хиллари Слэйтер умерла в результате неудачного аборта. Нам просто нужно, чтобы вы подтвердили это.

Мэтьюс подался вперед, подпер подбородок кулаками и на миг задумался над словами Джона.

- Другие улики?

- Да, сэр. Улики очень убедительные, вероятно, достаточно убедительные, чтобы история получила огласку - с вашим участием или без него.

В ответ Мэтьюс улыбнулся.

- Без него, скорее всего.

- Но есть одно "но"...

-Да?

Джон на миг задумался, формулируя аргумент.

- Если и когда мы огласим эту историю, губернатор станет отрицать, что знал истинную причину смерти, а следовательно, станет утверждать, что ему дали ложную информацию, а это означает... Одним словом, неужели вы не понимаете, сэр, что свалить вину на кого-то все-таки придется? И неужели вы полагаете, что ваши начальники возьмут ответственность на себя? Если вы составили правильное и правдивое заключение о вскрытии и не умалчивали об истинной причине смерти Хиллари, то, может, в ваших интересах заявить об этом прежде, чем кто-то обвинит вас в некомпетентности?

Тут Мэтьюс рассмеялся в голос, одобрительно кивая.

- Можно подумать, вы здесь работаете. Хендерсон, заметно потрясенный, украдкой взглянул на Джона.

Мэтьюс спросил:

- Ребята, вы можете достать судебный ордер, предписывающий мне предъявить заключение? Хендерсон улыбнулся.

- Да, можем. Я лично заступлюсь за вас в случае необходимости.

Мэтьюс вернулся к бумагам, таким образом заканчивая разговор.

- Принесите мне ордер, и я посмотрю, что можно сделать. Когда Джон и Хендерсон шли по коридору, Хендерсон прошептал:

- Что он действительно получит, так это ордер на обыск. Я просто не хотел пугать его.

- Джон! - Лесли с крайне встревоженным видом бросилась навстречу входящему в отдел Джону и столкнулась с ним возле информационного бюро.

Он покачал головой.

- Мэтьюс не собирается ничего выдавать без судебного постановления...

- Слэйтер намерен выступить с публичным сообщением! Резкая перемена темы привела Джона в замешательство.

-Что?

Лесли двинулась обратно в отдел, и Джон пошел следом, слушая ее.

- Сегодня утром Тина частным образом получила информацию и поручила Мэриан Гиббоне сделать репортаж. 
Он намерен публично сообщить об аборте Хиллари.

Это становилось интересным!

- Неужели?

Они быстро прошли к мониторам, расположенным в углу отдела. Один показывал текущие телепередачи - "мыльную оперу", шедшую по телевидению в данный момент; второй давал изображение отдела новостей и сейчас был выключен; а третий передавал все прямые репортажи с места действия. На последнем Джон и Лесли увидели просторный зал заседаний с голубой трибуной. Крупная женщина в голубом платье представляла друг другу людей, занималась последними приготовлениями к началу мероприятия.

- Это Лига американских женщин, - пояснила Лесли. - Они поддерживают Слэйтера, и он сейчас будет выступать с речью.

Джон заметил знакомые лица за столом по обе стороны от трибуны.

- Гретхен Рафферти... Фанни Вулф!

- Кажется, Кэндис Делано тоже там, на другом конце стола.

Джон посмотрел на Лесли.

- Значит, все они заодно в этом деле.

- Конечно, заодно. Они нас опередили.

- И Тина получила предупреждение, конечно же!

- Если ты называешь это предупреждением. Возможно, она является одним из организаторов. Она послала Мэриан Гиббоне освещать это событие, что говорит о многом. Она распорядилась вести прямую трансляцию в отдел, чтобы самой прослушать всю речь. Они с Рашем сейчас в аппаратной. 

Лесли прошептала, не сводя глаз с экрана: - Что же нам теперь делать?

- Слушать... очень внимательно.

Главный организатор предвыборной кампании губернатора Вилма Бентхофф - в черном платье с блестками, с распущенными по плечам волнистыми волосами - произнесла вступительное слово:

- Леди... и вы, мужчины, тоже... давайте попросим взойти на эту трибуну Строителя Будущего - губернатора Хирама Слэйтера!

Оглушительные аплодисменты. Камера следит за Слэйтером, который встает из-за стола и направляется к трибуне с текстом речи в руке.

Джон бросился к столу за блокнотом и вернулся обратно как раз к началу речи.

- Дорогие сограждане! - заговорил Слэйтер, - И сегодня я делаю особый упор на слове "сограждане", ибо последнее относится ко всем - к представителям всех рас, вероисповеданий, слоев общества, ко всем мужчинам и женщинам - и заключенный в нем смысл во многом определяет дух всей моей избирательной кампании... - Далее он принялся в очередной раз излагать свою политическую платформу и идеалы, в то время как аудитория не скупилась на аплодисменты.

Лесли сменила Джона и стала слушать и быстро записывать, пока Джон вернулся к своему столу и начал редактировать сценарий пятичасового выпуска. Потом Джон стоял и слушал, а Лесли вернулась на свое рабочее место, чтобы закончить свое утреннее задание. Это было лучше, чем просто стоять там и пялиться на экран.

Щелк! Щелк! Щелк\ Джон щелкал пальцами, подзывая ее. Выскакивая из-за стола, Лесли случайно зацепила ногой мусорную корзину и послала ее в проход между столами, где та мгновенно привлекла к себе внимание других сотрудников.
- Эй, в чем дело? - спросил кто-то.

Лесли и Джон напряженно ловили каждое слово губернатора, и теперь прочие сотрудники отдела, движимые любопытством, начали стягиваться к монитору.

- ...Неотъемлемое, неприкосновенное право женщины на свободный выбор... - высокопарно провозгласил губернатор.- Я ни разу не скомпрометировал этот идеал и всегда знал - ибо этому мы с вами вместе учились снова и снова, - что подобная свобода дается дорогой ценой и что неусыпная бдительность есть только часть этой цены. Когда армия марширует навстречу победе, каждый солдат в строю знает, что он - или она - может не вернуться из боя и что, возможно, ему - или ей - придется принести в жертву свою жизнь, открывая тем самым свободный путь для идущих следом. И потому не со стыдом, но с гордостью - и с надеждой воодушевить ваши сердца - я поведаю вам о том, как борьба за легальные аборты задела мой собственный дом, мою собственную семью.

Здесь оператор дал в кадр семью губернатора: жену Эшли, дочь Хэйли и сына Хайятта, которые все пришли публично поддержать его.

Слэйтер продолжал:

- Моя дочь Хиллари была юной женщиной, духовно мне близкой, и я хотел бы, чтобы ее запомнили как отважного борца. Она была борцом за справедливость, плечом к плечу со своим отцом сражалась за идеалы, которые и я, и моя семья, и вы - все мы разделяем. И потому... я не испытал особого удивления или потрясения, когда узнал, что Хиллари отдала свою жизнь на поле боя за права женщин. Я не почувствовал никакого стыда, когда совсем недавно узнал, что медицинское заключение о случае Хиллари было неполным, и некоторые тонкие детали остались незамеченными и что вопреки первоначальным выводам опытных врачей, боровшихся за ее жизнь в ту роковую апрельскую ночь, причиной смерти Хиллари явились не принятые по ошибке таблетки, не какая-то глупая случайность и не передозировка лекарства. Нет, прекрасно сознавая весь риск, но, тем не менее, твердо настаивая на своем праве самой решать, идти на этот риск или нет, Хиллари добровольно и без колебаний предпочла прервать беременность. Она предпочла сама распорядиться своим телом, своей жизнью и своим будущим.
Лесли чуть не упала и заметила вслух, что подобный вздор можно услышать на скотном дворе. Джон просто потряс головой и продолжал слушать; в нем все кипело так, что даже руки начали трястись.

Слэйтер продолжал:

- От чего именно умерла Хиллари, не так важно. В любой медицинской операции есть доля риска, все мы это знаем, а потому нет смысла рассуждать о степени вероятности подобного печального исхода или пытаться оценить неизмеримо высокие шансы на благополучный исход, или искать виновного, если таковой есть. Что будет, если мы займемся этим? Друзья, это будет равносильно отступлению с завоеванных позиций, а я знаю, что Хиллари не хотела бы этого. И знаю также, что противники свободного выбора этого хотели бы.

Знали ли мы о ее беременности? Нет, не знали. Знали ли мы, что она решила сделать аборт? Нет, не знали. Хотели бы мы знать это до или после случившегося, или вообще когда-нибудь? - Затем с особой силой, драматическим тоном: - Нет, не хотели! - Он сделал паузу. Несколько мгновений присутствующие переваривали услышанное, свыкались с неожиданным откровением, а потом, под мерно нарастающий гул одобрения, поднялись на ноги и разразились рукоплесканиями. Губернатор стал еще более великим героем в их глазах.

В отделе новостей редактор Эрика Джонсон тоже позволила себе коротко поаплодировать, равно как Валери Хантер, специальный корреспондент, и Барри Гог, комментатор. Лесли аплодировать не стала, и поймала себя на мысли, что всего лишь месяц назад, вероятно, присоединилась бы к коллегам.

Губернатор Слэйтер посмотрел на людей, сидевших справа и слева от него, и камера дала крупным планом его сторонников, включая  Фанни  Вулф, Гретхен Рафферти и Кэндис Делано; губернатор же продолжал:

- В нашей семье мы всегда выступали за священное право на тайну частной жизни для всех наших детей, и хотя доверие и тесное общение являются основополагающими принципами в нашем доме, мы все же понимаем, что существуют границы, которые нарушать нельзя. Я верю, что Хиллари поступила так, как должна была поступить в то время, в тот момент своей жизни - и я с гордостью поддерживаю свою дочь даже после ее смерти и хочу, чтобы вы сделали то же самое. - Новый взрыв аплодисментов - и в зале, и в отделе новостей.

Лесли затылком чувствовала чьи-то пристальные взгляды, но продолжала стоять, плотно скрестив руки на груди, демонстративно не хлопая в ладоши.

- Безопасны ли аборты в нашем штате? Конечно, безопасны - как могут поручиться и поручатся мои добрые друзья, находящиеся на этой сцене. Но мы были бы слепы и недальновидны, если бы не предположили, что наши противники начнут копаться в этой истории и выступят с требованием сообщить им больше, чем они имеют право знать. Демагогия неизбежна в ситуации, подобной настоящей, особенно ввиду предстоящих выборов. Поэтому прежде, чем мой достойный соперник Боб Уилсон поднимет шум вокруг этого дела, позвольте мне с самого начала сообщить, что я намерен создать специальную комиссию для проверки существующих санитарных условий и соответствия качества медицинских услуг установленным нормативам в клиниках, имеющих лицензию в нашем штате. В состав комиссии войдет хорошо всем вам известная мисс Фанни Вулф, председатель Общества планирования семьи... а также Гретхен Рафферти, глава Лиги борьбы за легальные аборты.

Лесли и Джон переглянулись. Оба они поняли, что губернатор поставил лис сторожить цыплят.

- В помощь им я назначу также признанных представителей медицинских кругов - людей, которые хорошо знают проблемы женщин и в состоянии справиться с заданием столь деликатным. Я знаю, что их работа пойдет на пользу, а не во вред женщинам и правам женщин - и в результате никому из нас не придется тревожиться о безопасности наших любимых, которым, возможно, однажды придется сделать этот трудный выбор в неприкосновенной глубине своего сердца.

Ваш губернатор заботится о женщинах и их священном праве выбора, и он хочет защитить это право, укрепить и утвердить его без всяких опасений и страха - и да поможет мне Бог!

Еще одна овация, все поднялись на ноги, восторженно кричат, размахивают руками, некоторые даже подпрыгивают от избытка чувств. Несколько одобрительных возгласов раздалось и в отделе.

Джон несколько мгновений наблюдал за происходящим, а потом - словно рядом с ним стоял Карл - услышал вопрос, который Карл впервые задал на концерте рок - группы: "Куда мы катимся? Куда вы толкаете нас?" Он обвел взглядом отдел, потом снова посмотрел на монитор, на губернатора, приступающего к заключительной части своей речи - и снова услышал тот отдаленный подземный гул, снова почувствовал приближение той грозной тьмы, как это было с ним в торговых рядах.

Лесли больше не могла сдерживаться:

- Мама, а король-то голый!

Ее замечание вызвало неодобрительное ворчание коллег. Она почувствовала холодок отчуждения.

- Послушай, - спросила Валери Хантер, - ты вообще на чьей стороне?

Лесли бросила на нее яростный взгляд и ткнула пальцем в монитор.

- Такого дикого вздора мне еще никогда не доводилось слышать! Парень просто спятил!

Два репортера посмотрели на Лесли и застонали, словно услышав глупую шутку. Эли Даунс посмотрела на Джона и Лесли как на смертельно - больных.

- Что случилось с вами двумя? Валери строго заметила:

- Лесли, ты ведешь себя непрофессионально!

- Да, чересчур эмоционально, - бросил Барри Гог, возвращаясь к своему компьютеру.

Лесли повернулась к Джону и увидела слезы в его глазах.

- Он спятил! - сказала она, надеясь, что он согласится.

- И он обречен, - сказал Джон.

Губернатор только что закончил речь и возвращался на свое место.

Взгляд Джона оставался прикованным к экрану. Джон знал, что в действительности на мониторе нет картины, которую он видел сейчас, но знал, что ему следует смотреть внимательно.

Казалось, он глядел в стеклянное окошко огромной стиральной машины. Там, внутри, сотни людей, присутствовавших на митинге, кружились, кувыркались в незримом водовороте и с отчаянными криками уносились куда-то вниз, словно стекали в огромную, черную сточную трубу.

Вот сам губернатор кубарем пролетел мимо, уносясь навстречу неминуемой гибели, но взмахами рук и криками призывая всех следовать за собой. Некоторые люди наталкивали сына стекло и колотили по нему кулаками, пытаясь выбраться наружу, но потом их лица бесследно исчезали в толпе.

- Куда мы катимся? - тихо спросил Джон. - Куда вы тянете нас?

- Вперед, Джон! - сказала Эли Даунс, отворачиваясь. - Он тянет нас вперед, и тебе лучше проснуться и пойти со всеми!

Но Лесли поняла, что происходит с Джоном.

- Что ты видишь, Джон?

Монитор погас. Трансляция речи закончилась, и сейчас Мэриан Гиббоне, по всей вероятности, произносит вступительное и заключительное слово перед камерой, перебирая возможные варианты комментариев к выступлению губернатора с разных углов зрения. По возвращении на студию она выберет один, который и пойдет в окончательный сюжет. Джон не отводил взгляда от погасшего монитора.

- Тут он попался. Он запутался в сетях собственной иллюзии. Потом Джон попятился, показывая рукой на пустой экран. - Когда долго смотришь на эту штуку, она начинает затягивать тебя, словно омут, - ты знаешь это?

Лесли положила руку ему на плечо.

- Что нам теперь делать, Джон? Что с нашим сюжетом? Он отвернулся от экрана, исполненный новой решимости.

- Ты собираешься снять интервью с Брюверами сегодня вечером, так?

- Они готовы. После истории с Шэннон у них снова появился огонь в глазах.

- Отлично. Я все еще жду пленку с взятым у Шэннон интервью, которую выслал Том Кэри. Он сказал, что отправил ее вчера через Федеральную транспортную службу, так что сегодня она должна прийти. Мы с Карлом просмотрим запись вечером. - Ему в голову пришла еще одна мысль. - О... а ты позвонила миссис Вестфол?

- Да, сегодня утром. Я рассказала ей про Шэннон и спросила, нет ли случайно у Мэри экземпляра "Инструкций на послеоперационный период". Миссис Вестфол собирается связаться с Мэри и попробовать уговорить ее встретиться с нами. Однако она не может обещать, что Мэри согласится выступить перед камерой.

- Нам нужно связать все фрагменты истории воедино, Лесли, и нам нужно сделать это быстро. Хирам Слэйтер уже стартовал.

Шумное ночное заведение Клэнси с залом отдыха и бильярдной радушно принимало посетителей сразу по окончании рабочего дня. Несмотря на шум, сейчас здесь было не так многолюдно и определенно не так темно, как в прошлый раз.

Тем хуже для Мартина Дэвина, который очень хотел остаться незамеченным и не узнанным и чувствовал, что серьезно рискует, переступая порог бара.

- Сюда, чего изволите? - спросил бармен. Дэвин - все в том же рабочем комбинезоне и все в тех же черных очках - тихо спросил:

- Вы не видели здесь Вилли?

Взгляд бармена мгновенно стал подозрительным.

- А кто его спрашивает?

- Друг.
Бармен лишь насмешливо ухмыльнулся, протирая стаканы белым полотенцем.

- Кажется, нас с вами никто не знакомил, мистер. Дэвин был далек от того, чтобы держаться спокойно или профессионально.

- Эй, брось мне очки втирать! Мне нужно поговорить с ним!

- Он уехал.

- Уехал? Куда? Бармен пожал плечами.

- Как я уже сказал, нас с вами никто не знакомил, приятель, а я дорожу покровительством Вилли, ясно?

- Но... но что насчет... - Дэвин понизил голос. - Что насчет Тэда Кэнана? Я слышал, он попал в передрягу. Теперь глаза бармена налились злобой.

- Знаете что? Вы задаете слишком много вопросов. Дэвин попытался схватить его за грудки.

- Слушай, ты... - Но бармен проворно отступил назад, и в тот же миг четыре здоровенных верзилы из завсегдатаев заведения повернулись и выжидательно уставились на Дэвина ледяными глазами, сложив на груди могучие руки.

Дэвин пошел на попятный.

- Послушай... я не хочу никаких неприятностей...

- Тогда убирайся отсюда! - сказал бармен.

Мартин Дэвин, глава администрации и первый помощник губернатора, поплелся прочь из заведения Клэйси, словно побитая собака.

Видео. Быстро сменяющие друг друга кадры Джона Баррета и Эли Даунс, видео альбом с врезками. Оба смотрят из окна на город, залитый светом восходящего солнца; Джон берет интервью у начальника пожарной команды, в то время как на заднем плане пожарные заливают пеной горящий склад; Эли проводит с первоклассниками беседу о СПИДе с показом слайдов; Джон и Эли работают вместе над сценарием выпуска, смеются шутке, говорят что-то в камеру.
Звук - низкий густой голос, позаимствованный из рекламы вин, который говорит только фразами без запятых: "Вот уже третий год подряд новости Шестого канала - ваш главный источник информации. Эли Даунс. Джон Баррет. Ваши главные поставщики свежих новостей".

- Милая реклама, - заметил Джон.

- Да все они милые, - сказал Карл. Потом он рассмеялся. - Если бы только все эти люди знали!

Они находились в гостиной Джона. Телевизор работал, пока Джон возился с приставкой "бета", которую один из инженеров позволил ему взять на время со студии.

Джон понимал, что Карл поддразнивает его, и включился в игру.

- Эй, брось, теперь я отлично смотрюсь по ящику, придется тебе признать. Я даже больше не кручу большими пальцами, ты заметил?

- О, я заметил, да. Действительно заметил. Это принципиально меняет дело!

- Вот так-то. - С озорным огоньком в глазах Джон отмерил четверть дюйма большим и указательным пальцами и показал Карлу. - Теперь мне вот столечко осталось до совершенства!

Карл расхохотался, откинувшись на спинку дивана.

- Да ну тебя!

- И все это я делаю исключительно для телезрителей!

- Ладно. Конечно, они хотят видеть тебя, но мне бы хотелось иметь тебя в качестве отца. - Он поднял банку с пивом и провозгласил тост: - Да здравствуют принципиальные перемены!

Джон покачал головой.

- Что ж, будем упорно стремиться к цели. Будем жать изо всех сил.

- Так жми же на кнопку "пуск". Давай просмотрим запись.

- Поехали.

Джон нажал на "пуск", и кассета из Мидуэстернского университета закрутилась. Том Кэри, репортер местной телекомпании и старый приятель Джона, отправил пленку через Федеральную транспортную службу, и ближе к вечеру она легла на стол Джона. Он не стал вскрывать посылку на работе, но спрятал ее в дипломат, закончил работу над пятичасовым выпуском, закончил работу над семичасовым выпуском, а потом благополучно отправился домой.

На экране появилась Шэннон Дюплиес, взятая близким планом, как обычно при интервью: она смотрит в сторону, лицо ее слабо освещено галогеновой лампой, к блузке прицеплен маленький черный микрофон.

- 0'кей, - раздался голос Тома Кэри за кадром, - вот интервью с Шэннон Дюплиес. 2 часа 45 минут пополудни, 9 октября 1991 года. Это для тебя, старина Джон.

Шэннон посмотрела в камеру и благожелательно улыбнулась, хотя явно нервничала.

Потом Тому пришла на ум еще одна мысль:

- Да, Джон... - Он просунул голову между Шэннон и камерой, и хотя лицо его получилось в кадре несколько расплывчато, не узнать большие очки и всклокоченную черную шевелюру было невозможно. - Привет, это я. Послушай, мы можем отснять интервью в двух вариантах на твой выбор. Шэннон говорит, что готова показать свое лицо, поскольку ей нечего скрывать, но мы потом еще раз запишем ключевые моменты интервью с силуэтом Шэннон - на случай, если ты предпочтешь такой вариант. - Он исчез из кадра и начал интервью.

- Итак, Шэннон, - раздался его голос, - для начала расскажи нам немного о себе.
Девушка перевела взгляд с камеры на Тома и представилась:

- Меня зовут Шэннон Дюплиес, мне девятнадцать лет, и сейчас я учусь в Мидуэстернском университете...

"Здорово! - подумал Джон. - Убойный материал. Настоящая сенсация, рассказ из уст очевидца. Какой сюжет! 
- если только он когда-нибудь таковым станет".

Зазвонил телефон.

- Ох, - сказал Джон, нажимая кнопку "пауза". - Ну же, Лесли, только не говори мне, что ты не смогла договориться с Брюверами...

Джон стремительно прошагал к кухонной стойке и схватил трубку.

- Джон Баррет слушает.

- Джон, это Чарли Мэннинг.

Отлично! Чарли Мэннинг, друг Джона, имеющий связи в администрации губернатора!

- Привет, Чарли. Узнал что-нибудь?

- Джон, у меня тут сложилась неслабая версия. Как тебе понравится следующее? Перед самым началом избирательной кампании у губернатора было два помощника. Один - Мартин Дэвин, а другой - пожилой парень по имени Эд Лэйк. Лэйк исполнял обязанности главы администрации в течение первого срока пребывания Слэйтера на посту губернатора, - до тех пор, пока на сцене не появился Дэвин в качестве первого помощника губернатора, после чего началась неразбериха с субординацией. Эти двое не смогли договориться насчет того, кто из них является первым помощником, а кто - главой администрации и какие вообще полномочия предполагают первая и вторая должности; а потом этот тип, Дэвин, начал обращаться непосредственно к губернатору через голову Лэйка. Некоторые люди из администрации говорят, что какое-то время они смертельно враждовали.

Так или иначе, наконец обстановка обострилась до предела, и Лэйка уволили. И обрати внимание на следующий момент:

он ушел с работы в понедельник после первого предвыборного митинга губернатора.

Джон мгновенно уловил связь.

- В понедельник после митинга... Именно в тот день Папа получил пленку.

- Из слов работников администрации явствует, что Лэйк и Дэвин всегда играли друг с другом в политические игры. Мне так думается, Лэйк отдал пленку твоему отцу просто для того, чтобы навредить Мартину Дэвину.

- А где Лэйк сейчас?

- Уехал. Покинул город - чтобы начать жизнь пенсионера, насколько я понял. Возможно, он гостит у своей сестры на Аляске или живет в своем зимнем доме во Флориде, одно из двух. А возможно, находится еще в каком-то месте, нам неизвестном.

- Спасибо, Чарли.

- Это немного, я понимаю.

- Это нам поможет. Мы займемся твоей версией.

Другие книги Фрэнка Перетти

Предыдущая глава Читать полностью Следующая глава