Глава 12
Джон сидел за большим круглым дубовым столом, который помнил с самого своего детства. На нем до сих пор оставались царапины, сделанные сначала его трехколесным велосипедом, потом моделью его космического корабля, потом декой из его автомобиля. Серебряные столовые приборы, которые Мама поставила перед ним, и чашку, из которой он пил свежесваренный кофе, Джон помнил, сколько помнил себя.
- Приготовить тебе еще что-нибудь? Он не мог ни о чем думать. Как он ни старался, сосредоточиться не мог.
- Как насчет тоста?
- Да. Хорошо.
- Бутерброд с ореховым маслом и джемом? - Это звучало лучше.
- Да. Да, спасибо.
Мама ушла на кухню, отделенную от столовой стопкой и несколькими стульями, и начала готовить бутерброд. Это было особое зрелище: Мама стоит за стойкой и режет домашний хлеб все тем же хлебным ножом, и опускает кусок хлеба в тот же старый тостер. Сколько раз в жизни она делала это для него?
О, эта старая добрая кухня! За многие годы здесь произошли некоторые перемены: пять лет назад стены оклеили новыми обоями, примерно в то же время появилась микроволновая печь и новый светильник вместо старого белого плафона, который Папа нечаянно разбил стремянкой. Но в целом кухня мало изменилась. Темные ореховые шкафчики, много лет назад поставленные здесь Папой, по-прежнему создавали теплую уютную атмосферу. И чудесный запах - запах, который у Джона ассоциировался с родным домом, любовью, детством и отрочеством - по-прежнему оставался здесь.
И Мама мало изменилась. Волосы ее посеребрились, и фигура несколько округлилась, но ее пыл, дух, глубокая любовь и все ее убеждения остались прежними. И как всегда, она оказывалась рядом с сыном, когда он нуждался в ней.
Мама приготовила сандвич, разрезала его пополам на тарелке и поставила тарелку перед Джоном. Потом она тихо села за стол напротив - просто чтобы быть рядом. Она знала, что сын заговорит, когда будет готов.
Джон откусил от сандвича и понял, что не голоден. Он со вздохом положил сандвич на тарелку и попытался начать разговор.
- У меня серьезные проблемы, Ма. - "Хорошо... Как, собственно, собираюсь я описать все, что со мной происходит?" -Наверно... ну, ты помнишь, когда я учился в колледже... я вытворял разное... наркотики и все такое... в общем, мне кажется...
Входная дверь открылась, и вошел Карл. Джон осекся, недовольный внезапной помехой.
Увидев отца, Карл явно удивился и, похоже, почувствовал себя несколько неловко.
- О... Привет.
- Я думал, ты на концерте, - резко сказал Джон. Карл пересек гостиную и плюхнулся на кресло у стола с видом усталым, измученным, даже потрясенным.
- Я ушел оттуда.
- Кто выступал?
- "Кровавая Мэри".
У Джона внутри все перевернулось. "Кровавая Мэри". Эту надпись он видел на футболках не только сегодня вечером. На лице его явственно отразилось отвращение.
- Ты не мог придумать ничего лучше, чем класть свои деньги в их карманы?
Карл мгновенно занял оборонительную позицию.
- Я ушел почти сразу... ушел с концерта. Это немного успокоило Джона.
Что ж, это умно. - Потом другая мысль, вызревавшая в его уме, всплыла на поверхность, и он облек ее в слова: -- Слушай, если я когда-нибудь поймаю тебя с наркотиками!..
Карл взбеленился:
- Я не употребляю наркотики.
- И не стоит пробовать, иначе придется платить чертовски дорогую цену.
- Что с тобой случилось сегодня, Джон? - быстро спросила Мама.
Внезапно Джону расхотелось говорить об этом.
- Я... - Он снова взглянул на Карла. - Кажется, у меня был рецидив. Я слышал, что человек, однажды принимавший ЛСД, много лет спустя может по-прежнему испытывать действие наркотика. Не знаю, но, возможно, со мной происходит именно это. У меня начались видения, галлюцинации.
Казалось, Маму чрезвычайно заинтересовало его признание. Она подалась вперед и спросила:
- Что ты видел?
Джон не был готов к ответу.
- Вряд ли я смогу описать это. Но я испугался до потери пульса. - Он помолчал, стараясь собраться с мыслями, любыми мыслями. - Возможно, толчком к галлюцинации послужил вид всех этих ребят, которые буквально живут в магазинах, покупают весь этот... весь этот хлам, словно от него зависит их жизнь!
- А что еще остается? - безжизненным голосом спросил Карл.
Джон метнул на него угрожающий взгляд и продолжал, пока не потерял мысль.
- Я видел... нечто, похожее на огромную... ну, такую черную дыру, в которую затягивало всю торговую улицу и засасывало людей. Но они как будто не хотели ничего знать, не хотели видеть... черную дыру. Они хотели одного: продолжать покупать вещи, продолжать смотреть телевизоры и слушать музыку. И они не хотели видеть, что происходит, и поэтому...не пытались убежать и просто исчезали в черной дыре. - Джон посмотрел на Маму с Карлом и потряс головой. - Я не могу описать это. Это было совершенно дикое видение, вот и все.
Больше Джон ничего не мог сказать. Он откусил кусочек от сандвича, просто чтобы заполнить паузу в разговоре.
Карл несколько мгновений подумал, а потом спокойно произнес:
- Они бегут. Они знают, что черная дыра рядом, но что они могут поделать?
Джон снова метнул на него яростный взгляд.
- О чем ты говоришь?
- Это смерть... полное уничтожение... вся вселенная летит вниз по черному тоннелю, и люди знают, что ничего не могут поделать, и поэтому стараются не думать об этом. Они покупают вещи... Они всеми силами стараются весело провести время, пока их не засосало туда. Именно это я имел в виду, когда сказал: "А что еще остается?"
Джон не был расположен к подобному разговору.
- Карл, я не настроен ни на какие серьезные... проповеди сейчас...
- Просто, я думаю, ты видел именно это.
- У меня была галлюцинация - и все.
- Неужели? Знаешь, я тоже видел кое-что сегодня вечером.
- Само собой, - сказал Джон и глотнул кофе из чашки. -Еще бы ты не видел.
Карл сердито отвел взгляд в сторону.
- Тебе наплевать, да?
Джон с готовностью парировал:
- Слушай, я знаю, что ты видел, Карл. Перед тобой сидит старый поклонник Хендрикса и группы "Дорз". Мои деньги помогли всему этому дерьму развернуться. Я знаю, что ты видел. - Потом он добавил: - И да, возможно, ты прав... возможно, мне наплевать. С какой стати мне волноваться, если ты тратишь свое время и деньги на... дешевую показуху... искусственное возбуждение нервов... на возмутительное, антиобщественное поведение?
- Эй, постой...
- С какой стати мне расстраиваться, когда я сижу на торговой улице и вижу бесконечное шествие молодых ребят, разодетых во всю эту дешевку, а потом обнаруживаю, что мой сын является частью той же самой великой культурной традиции?
Карл треснул кулаком по столу и выругался.
- Ты собираешься выслушать меня или нет?
- Мальчики! - предостерегающе воскликнула Мама. Карл понизил голос, но по-прежнему держал палец наставленным в лицо Джона.
- Не тебе говорить о показухе и... об искусственном возбуждении нервов и возмутительном поведении! Не тебе, который показывает нам английского психа, стреляющего по прохожим, старуху, откинувшую копыта в зоопарке, полицейских, избивающих черных каждую ночь, и мертвые, обгоревшие тела...
Джон был раздражен и готов к бою.
- Это новости, Карл!
- Ах, неужели? Тогда "Кровавая Мэри" - это искусство!
Страшно разозленный, Карл откинулся на спинку кресла. Джон целиком сосредоточился на своем кофе. В комнате повисло тяжелое молчание, и Мама изо всех сил постаралась найти какие-нибудь слова, которые примирили бы сына и внука.
- Ну что ж, я рада, что вы двое пришли к полному согласию.
Карл взял себя в руки и снова заговорил:
- Сегодня вечером я увидел одну вещь на концерте - и именно поэтому ушел оттуда. То есть... я не увидел, а просто...подумал об одной вещи.
Джон тоже совладал со своими чувствами.
- И о чем же ты подумал?
- Тебе действительно интересно?
- Да. Да, скажи мне. Я слушаю.
Карл уперся взглядом в стол и заговорил сдержанным тоном:
- "Кровавая Мэри"... Они куда-то уводили нас. Мы все шли с ними, за ними, но никто не знал, куда именно. - Он прокручивал в уме воспоминания о пережитом на концерте. - Мы делали все, что они говорили нам делать. Мы делали все, что они делали. Делали все вместе. Мы походили на один... один огромный организм, одну огромную машину. И я все время спрашивал себя: куда движется эта машина? Куда она уносит нас? И не знал ответа. Я почувствовал себя словно в западне. И просто убежал оттуда.
Джон задумчиво сказал:
- Возьми достаточную мощность в ваттах, свет, звук, все примочки шоу-бизнеса... и коричневый цвет будет плесневеть в дождливую погоду.
-А?
- Они пойдут за тобой.
Карл обдумал его слова, потом кивнул:
- Возможно, все мы идем за чем-то, сами того не зная.
- И не знаем куда.
В глазах Карла появилась печаль и безнадежность.
- Может быть, вниз по тому самому черному тоннелю, который ты видел.
Джон посмотрел на Маму:
- Значит, ты вовсе не иронизировала? Мама отрицательно покачала головой.
- Мне кажется, вы расстраиваетесь по одному и тому же поводу. - Потом она добавила: - Но знаете, что я на самом деле думаю? Думаю, Господь говорит с вами.
Джон любил свою мать. И не хотел задевать ее чувства.
- Что ж, возможно, и так.
Мама не клюнула на это. Она повторила, совершенно уверенная в своей правоте.
- Думаю, Господь говорит с вами. Он старается достучаться до ваших душ. Джон улыбнулся.
- 0'кей, Ма. - Он не хотел вдаваться в размышления о Папиных словах по поводу криков заблудших душ. Карл выказал больше заинтересованности.
- Дедушка понимал в этом, так ведь?
- Да, он был очень близок к Господу, - только и ответила Мама.
Джон быстро сказал:
- Я не дедушка. Я его сын и горжусь этим. Я верю в Бога, но не думаю, что Он делает такие вещи.
Мама улыбнулась, словно найдя слова сына забавными.
- Даниил видел четырех чудовищ, выходящих из моря; Иезекииль видел иссохшие кости, из которых восстал народ; апостол Петр видел нечистых животных, спустившихся с Небес на огромном покрывале; а апостол Иоанн на острове Патмос видел осиянного славой Христа и всю книгу Откровения. Почему бы Господу не явить моему сыну видение торговой улицы, засосанной в трубу огромного пылесоса?
Это прозвучало настолько глупо, что Джон не удержался от смеха. Ма просто молодчина! Она тоже рассмеялась, но все-таки слегка наклонила голову к плечу, что обычно свидетельствовало о полной ее серьезности, и сказала:
- Просто подожди, Джон. Очень скоро...
- Хорошо, Ма, хорошо. Послание принято и сохранено в памяти. И ты тоже, Карл. Спасибо за информацию. И извини, что я так набросился на тебя.
- Да, и ты меня извини.
Джон положил локти на стол и немного расслабился.
- Последнее время меня одолевает слишком много мыслей, это совершенно очевидно.
- Да, - согласился Карл. - И всех нас тоже. Они еще немного поговорили о том о сем, не касаясь жизненно важных вопросов, а просто с целью сбросить напряжение. Джон отъел еще немного от своего сандвича, а Мама сделала еще один для Карла.
Наконец Джон вернулся к насущному вопросу.
- Карл... что ты думаешь о деле Брюверов? Карл слегка просветлел.
- Ты думаешь о нем?
- А как же.
- А что с Брюверами? - спросила Мама.
Ох-охо. Джону следует быть поосторожнее. Конечно, Мама знала об Энни, но гипотеза Макса относительно Папиной смерти... это было всего лишь ничем не подтвержденное предположение, и не стоит волновать Маму попусту.
- О, я об Энни и ее смерти. Меня тревожит это дело.
- И меня, - сказал Карл. Мама кивнула.
- И твоего отца тоже тревожило.
- Так давайте что-нибудь предпримем в связи с этим, -сказал Карл. - Мы наверняка сумеем разузнать что-нибудь.
Джон посмотрел на Карла - этого странного молодого человека, который казался таким потерянным, таким далеким. И все же... их миры, такие разные, похоже, нашли общий интерес в этой единственной ситуации.
- Ты... э-э... хочешь заняться этим?
- Можешь не сомневаться.
- Что ж... я тоже. Я все еще не знаю, пойдет ли эта история в качестве новостей, - но какая нам, к черту, разница, пойдет или нет? Папа считал это дело важным, а если он считал его важным, то оно важно и для меня.
- И для меня.
- Тогда порядок. Давай сделаем это. Карл просиял.
- Отлично! С чего начнем?
Джон думал об этом. Он даже приготовился сделать первый ход в расследовании.
- Ма, ты случайно не знаешь, какому врачу Папа и Макс Брювер показывали копию заключения патологоанатома? Мама считала ответ совершенно очевидным:
- Доктору Мередиту.
- Ну конечно. - Доктор Мередит многие годы был семейным врачом Барретов.
- Макс и Папа пошли к нему, и он все объяснил им. Меня там не было, так что вам придется самим спросить доктора Мередита и получить ответ от него лично.
- Ладно, мы сделаем это. Теперь, Карл, мне пришла в голову еще одна мысль. Не знаю, насколько это поможет, но раз уж мы собираем всю возможную информацию, нам стоит попросить в школе Джефферсона журнал посещаемости и посмотреть, была ли Энни на занятиях в последнюю пятницу перед смертью. Думаю, Дин Брювер сможет сходить в школу и взять эти данные.
- 0'кей. Я позвоню ей.
- Но теперь выслушай меня внимательно, это важно: прежде чем Дин сама пойдет туда и попросит данные из журнала посещаемости, попробуй выяснить у нее, какие именно занятия посещала Энни в весенней четверти прошлого года. Потом попроси Дин связаться с учителями Энни и сначала получить эти данные у них. Я просто предполагаю и надеюсь, что даже если школьное правление попытается скрыть факт ее отсутствия, некоторые учителя не станут ничего утаивать.
- Хорошо.
Итак... ты звонишь Дин Брювер и начинаешь работу в этом направлении, а я поговорю с доктором Мередитом о заключении патологоанатома. Мне хочется выслушать его, прежде чем выходить на... э-э... как его...
- Кажется, Деннинг.
- Точно, Деннинг. Да, и еще одно. Рэйчел Франклин, официантка. Если она сможет найти кого-нибудь, кто ехал в том автофургоне вместе с Энни...
- Я позвоню Рэйчел завтра, просто спрошу, как дела, и вроде как ей напомню.
Джон сунул в рот остаток сандвича, уже немного подсохшего к этому времени.
- Ну что ж... тогда вперед.
Карл был возбужден. Он даже легко ударил отца по плечу - крайне редкое проявление энтузиазма.
- Вперед!
На следующее утро Джон отправился в офис доктора Ирвинга Мередита, лечащего врача Баррета -старшего.
Доктор Мередит был добродушным стариком, немного похожим на Марка Твена, хотя его приятный голос и мягкие манеры мгновенно рассеивали это впечатление. Он знал Джона и Лилиан Барретов многие годы и с радостью согласился встретиться с Джоном Барретом -младшим на следующее утро в перерыве между визитами пациентов. Они прошли в его кабинет, и Джон показал ему фотокопию переписанного от руки заключения. Доктор Мередит вытащил из кармана очки.
- Ах да! - сразу вспомнил он. - Ты взял это у Брюверов?
- Точно. Я хочу, чтобы вы объяснили мне написанное.
- Ну... ты, конечно, понимаешь: это трудно назвать документом. Это просто несколько отрывков, выписанных от руки из некоего документа, который, конечно же, должен существовать, но, насколько я понял, безнадежно где-то затерялся.
- Верно.
- Итак, как я сказал твоему отцу - упокой Господь его душу, - я излагаю тебе только лишь собственные заключения, сделанные на основании написанного вот на этих самых страницах, и не могу твердо ручаться за их верность. Самое лучшее - и единственное, что ты можешь сделать, - это связаться с доктором Деннингом и узнать достоверную информацию от него лично.
- Понимаю. Но что вы можете сказать на основании имеющегося у нас материала?
Доктор Мередит перечитал бумаги.
- Ну... похоже, часть они переписали с первой страницы заключения и, вероятно, выписали несколько последних абзацев. Здесь главным образом делается общий вывод, без ссылок на многие подробности, которые можно найти в заключении: результаты первичного обследования органов, потом микроскопического исследования. Это может занимать многие страницы; это очень подробный анализ.
- А что значит "первичное обследование"?
- Простое визуальное обследование. Поверхностный осмотр, который проводит прозектор, патологоанатом, делающий вскрытие на предмет веса и вида органов, следов повреждений, инфекции и так далее.
- Ясно.
- Но на основании написанного здесь можно уверенно судить о первичной и вторичной причине смерти - вероятно, твой отец с Максом списали краткое заключение с первой страницы документа.
"Первичная причина смерти: общий сепсис". Это заражение крови. Общин, потому что он распространился по всему организму.
"Пневмония". Это воспаление легких. "Перитонит". Это воспаление брюшины. Затем тут имеется указание на вторичную причину смерти - ту, которая послужила возникновению первичных причин, убивших больную, а это "инфекционный аборт". То ест (инфекция была занесена в организм в процессе операции прерыванию беременности. Конечно, на языке медиков слово "аборт" может означать и самопроизвольное прерывание беременности: выкидыш в результате нарушения нормального хода беременности или в результате несчастного случая. Но как бы то ни было... - Доктор Мередит бегло просмотрел все страницы одну за другой. - И еще говорят, что у меня плохой почерк... - Он нашел то, что искал. - Ага! Рука твоего отца. Вероятно, он искал именно это: первичное обследование матки.
"Была обследована матка... поверхность гладкая и блестящая... признаки беременности... на дне матки следы недавней перфорации"... М-м... и посмотрите, вот здесь: "...эти признаки свидетельствуют о недавней беременности... на слизистой оболочке матки до сих пор остались продукты оплодотворения..."
- Вы имеете в виду, что остатки зародыша остались внутри? - спросил Джон.
- Может, да, а может, и нет. Возможно, это частицы плаценты. Даже после нормальных родов продукты оплодотворения могут некоторое время оставаться в матке, пока организм не отторгнет их естественным образом. Но... да, возможно, это остатки зародыша. Вам лучше спросить Деннинга. Если это были части эмбриона, он наверняка запомнил. И если это действительно части эмбриона, тогда понятно, почему никто не мог найти подлинное заключение патологоанатома. Только не ссылайтесь на меня.
Но вот перфорация... этого вполне достаточно. Этого было вполне достаточно, чтобы убить ее. Части содержимого матки могли проникнуть через отверстие в брюшную полость, и если они не были стерильны, то занесли туда инфекцию. Или даже если внутри матки просто остались какие-то продукты оплодотворения, которые матка не смогла отторгнуть, в ней начался процесс гниения, а поскольку матка получает обильное кровоснабжение, инфекция попала в кровеносную систему Энни, распространилась по всему организму, поразила жизненно важные органы, и в результате интоксикации наступила смерть. И да, это заняло бы именно столько времени... если мне не изменяет память, с пятницы по воскресенье?
- Аборт проведен в пятницу, смерть наступила в воскресенье.
- Вот-вот. Случай совершенно очевидный. - Доктор Мередит положил страницы на стол. - Одним словом. как ни толкуй заключение, вывод напрашивается один: кто-то недобросовестно провел операцию аборта. Но послушай, Джон, тебе нужно достать подлинные документы и поговорить с патологоанатомом. Во-первых, я не патологоанатом и, безусловно, не могу ничего утверждать на основании отрывочных записей, сделанных на клочках бумаги. Я могу поделиться с тобой своими соображениями, но только на сугубо непрофессиональной основе, неофициально, понимаешь?
- Конечно. Спасибо.
Потом доктор Мередит заговорил с некоторым раздражением:
- Но опять-таки, если заключение патологоанатома действительно констатирует смерть от аборта, а эти записи констатируют... тогда родители девушки по закону не имеют права ознакомиться с документом. - Лицо его помрачнело, и он добавил: - Если ты собираешься продолжать расследование, тебе необходимо обратиться к адвокату.
Когда Джон вышел из офиса доктора Мередита, в глаза ему бросился плакат на борту проезжающего автобуса. Превосходная графика, впечатляющий образ, завораживающие цвета! Красное солнце, восходящее над куполом Капитолия, и лозунг, начертанный на фоне неба: "Встречайте зарю нового дня". Рядом с куполом - лицо губернатора Слэйтера, суровое и решительное, а под ним надпись: "Губернатор Хирам Слэйтер. Голосуйте за губернатора!"
Здорово. Вот бы так выглядеть сопернику губернатора Бобу Уилсону.
- Вы хотели видеть меня, Бен? - Директор программы новостей Бен Оливер рылся в бумагах на столе и быстро наполнял мусорную корзину.
- Да, Джон, входи и закрой дверь.
Джон закрыл дверь и хотел сесть, но единственное кресло для посетителей в кабинете было занято стопкой журналов.
- Э-э... Можно переложить это? Бен не поднял глаз от стола.
- Положи их на пол. Они отправляются в утильсырье вместе с прочим хламом. - Он сгреб в кучу какие-то старые письма, информационные сводки, рекламные листки и утрамбовал их в мусорную корзину - вернее, на ней. Она уже была полна, и половина бумаг соскользнула на пол. Казалось, Бен не заметил этого.
- Я не люблю неприятности, Джон. Я по жизни стараюсь избавляться от неприятностей. Я избавляюсь от старых неприятностей, чтобы освободить место для новых. Улавливаешь мысль?
Джон не улавливал, но почуял что-то недоброе.
- М-м... нет, сэр.
- Ты, конечно, понимаешь, что на здешнем рынке мы - информационная программа номер один?
- Да, сэр. - Этот факт постоянно доводился до всеобщего сведения по телевидению, обсуждался в отделе новостей и освещался в рекламных программах студии. Конечно, Джон понимал это.
- Ты понимаешь, что другие студии непрерывно прилагают все усилия, чтобы оттеснить нас с этого места?
- Да, сэр.
- Ты понимаешь, что наша студия смогла зарабатывать такие деньги на рекламе только потому, что занимает ведущее положение?
- Да, сэр.
- Мы зарабатываем деньги для студии, Джон. И когда студия делает деньги, мы делаем деньги. Мы не особо наживаемся, мы не уйдем на пенсию богатыми, но мы делаем хороший бизнес. Мы поставляем людям информацию так, как им нравится, и они смотрят наш канал. Короче... - Он бросил на пол еще один ворох старых папок, бумаг, журналов и писем. -Хочу довести до твоего сведения две вещи, ни одну из которых ты не вправе обсуждать за пределами этого кабинета. Первое: я только что вернулся со встречи с генеральным директором и советом директоров студии; они чувствуют себя обязанными и исполнены решимости остаться на первом месте. Именно поэтому они выработали новый план работы и составили новый бюджет, чтобы привести его в исполнение. Мы расширяем выпуск, выходящий в пять тридцать, до часа и будем начинать впять, что означает больше репортажей и сообщений, а следовательно, больше работы для тебя, а следовательно, больше известности и, конечно же, больше денег.
Само собой, Джон был приятно удивлен.
- Что ж, это очень интересно...
- Пока не радуйся. Они планируют широкие рекламные кампании с тобой и Эли Даунс в качестве центральных персонажей. Афиши, плакаты, рекламные ролики. Они говорили также о создании новой съемочной площадки для телешоу, новый проект.
- Ого.
- А теперь подожди и послушай, что я хочу сказать. - Бен обернулся к стеллажу за спиной, несколько мгновений задумчиво разглядывал старый календарь компании по производству магнитной ленты, потом сорвал его и бросил на пол. -Джон, мы здесь хорошо делаем свою работу, и, думаю, у нас одна из лучших команд телеведущих в нашей области. Но вы с Эли стоите в первом ряду. Наша студия ассоциируется у телезрителей именно с вами. Люди настраивают телевизоры на наш канал, чтобы увидеть вас. - Бен положил локти на стол -теперь там освободилось достаточно свободного места для этого-и испытующе взглянул на Джона. - Поэтому, Джон, мне надо знать одну вещь. У тебя с головой все в порядке?
-Что?
Бен махнул рукой.
- Нет-нет, проехали - я снимаю свой вопрос. Позволь мне сказать тебе следующее - и на этом закончим: мы ставим на тебя кучу денег, доверяем тебе нашу репутацию, зрительский интерес и доходы, и все потому, что ты хорошо работаешь. И у меня нет сомнений в том, что ты сможешь вести игру за нашу команду - игру до победного конца, чтобы все мы вышли победителями. Глядя на тебя, люди должны видеть умного, хладнокровного, выдержанного парня - того самого парня, которого каждый вечер видят по телевизору, которому доверяют, который должен стать лицом Шестого канала.
- Именно такого парня они и видят сейчас, Бен. - Джон ничуть в этом не сомневался.
- Безусловно. Конечно. Но просто скажи мне, Джон...Скажи, я могу быть уверен, что так будет продолжаться и в будущем?
- Конечно! Мне даже странно, что вы задаете такой вопрос. Бон подался вперед и изучающе посмотрел на Джона, приподняв одну бровь.
- Итак, те люди... те самые телезрители будут видеть человека, от которого смогут ждать освещения событий в сдержанной, объективной и спокойной манере?
- Конечно!
- И не будут видеть человека, который вычитывает из сценария вопросы, там отсутствующие... или слышит голоса, взывающие к нему по ночам... или бежит спасать людей, не нуждающихся в спасении?
Тина Льюис, подумал Джон. Раш Торранс. Может, даже Бенни - оператор, приезжавший по вызову Джона в тот вечер. Они рассказали о нем.
- Значит, вы разговаривали с Тиной. О случае с Беном и говорить не стоит. А та ошибка с вопросом в сценарии - просто недоразумение.
- А голоса, зовущие в ночи?
Джон лихорадочно соображал. Потом небрежно пожал плечами.
- Думаю, дети шутили. Пожалуй, я был слишком взвинчен в тот вечер, отчаянно хотел сделать сенсационный репортаж. Послушайте, вы иногда выигрываете, иногда проигрываете, ноне оставляете попыток. И делаете все возможное, чтобы остаться первым.
Бен одобрительно кивнул.
- Да, да, верно. - Он откинулся на спинку кресла, взял ручку и сунул ее в угол рта. - Полагаю, я просто хочу... чтобы твое поведение было предсказуемым, понимаешь? Я хочу иметь возможность в любой момент сказать себе: "Да, я знаю, чего можно ожидать от Джона. Я знаю, как он справится с этим делом. И мне не о чем беспокоиться".
Сдержанный тон давался Джону с большим трудом.
- Послушайте, Бен, я не знаю, чего там вам наговорили, ноя не в восторге от того, что кто-то пытается расстроить вас или скомпрометировать меня.
Бен поднял руки.
- Джон, Джон... Насколько я понимаю, истинная проблема заключается в том, что вам с Тиной следует прекратить вражду. Послушай, я тоже не особо жалую доносчиков и совершенно не считаю нужным выслушивать разный вздор; но если уж я его выслушиваю, то считаю нужным разобраться во всем.
-
Бен постарался принять непринужденный вид, но лицо его оставалось напряженным. - Власть спускается сверху вниз по служебной лестнице, но ответственность за промахи поднимается снизу вверх, поэтому мы, люди, занимающие руководящие посты, постоянно следим за происходящим внизу. Такова природа системы, и ты это знаешь.
Бен поднялся и запихнул еще несколько бумаг в мусорную корзину.
- А теперь благодаря этим ребятам наверху и их грандиозным идеям мне следует ждать новой партии забот и неприятностей - и я не хочу, чтобы старый хлам болтался под ногами понимаешь? Поэтому, ладно... мы обо всем поговорили, прояснили все вопросы и закрыли эту тему. Просто работай хорошо. Не заставляй меня жалеть ни об одном решении, принятом сегодня, хорошо? У меня все.
Вернувшись на свое рабочее место, Джон яростно заколотил по клавиатуре, выбрасывая из сценария лишние слова, заостряя стиль, перефразируя выражения, подчищая текст - редактируя с мстительным чувством. И он действительно мстил. Он был зол. Он профессионал. И он собирался писать, как подобает профессионалу, и делать репортажи, как подобает профессионалу, а Тине и всем прочим, имеющим к нему претензии, придется одобрить его работу - придется, и точка.
И если еще какая-нибудь чертовщина с галлюцинациями полезет к нему в сознание, он просто проигнорирует, преодолеет ее, сделает все возможное, чтобы сохранить контроль над своей жизнью. Над своей жизнью! Джон яростно треснул по столу кулаком и даже прошептал беззвучно:
- Это моя жизнь! Зазвонил телефон.
- Слушаю!
0-опс! Он действительно был в ярости.
- Папа, это Карл. Я раздобыл кое-что. Джон плечом прижал трубку к уху, чтобы не прерывать работы.
-Да?
- Дин Брювер узнала имена учителей, у которых Энни занималась последний год. Сегодня вечером она позвонит им домой и попросит у них те данные, а они, вероятно, сделают выписки из журнала посещаемости и свяжутся с ней.
- Хорошо.
- И кажется, Рэйчел нашла кого-то.
Джон забыл о работе. Он взял трубку в руку.
- Она нашла кого-то?
- Да. Дело действительно непростое. Девушка не хочет называть свое имя и все такое прочее, и она не хочет говорить снами. Она обещала поговорить с Дин.
Джон переспросил для верности:
- Значит... эта девушка ехала в клинику вместе с Энни Брювер?
- Так сказала Рэйчел.
- Кто она?
- Рэйчел ничего о ней не известно.
- Что ж... возможно, она что-то знает. Они ходили в одну школу или что? Как Рэйчел нашла ее?
- Эй, я же сказал, дело непростое. Помнишь, Рэйчел говорила, как она пошла в другую клинику повторно провериться на беременность?
-Да.
- Ну вот, она снова отправилась туда, поговорила с врачом-консультантом, и та перезвонила ей сегодня. Выяснилось, что одна из девушек, приходивших к ней на консультацию, упоминала о том, что ехала в той машине вместе с Энни.
Сердце у Джона забилось учащенно.
- Значит... хорошо, и что эта девушка собирается делать?
- Врач сказала... сам я с ней еще не разговаривал и передаю это со слов Рэйчел. Так вот, врач сказала, что эта девушка может поговорить с матерью Энни, но она желает остаться неизвестной, не хочет даже, чтобы ее кто-то видел; и разговор должен происходить в присутствии врача.
- А репортер? Интересно, она будет возражать против присутствия женщины-репортера?
- Не знаю.
- Так выясни. Займись этим.
- 0'кей. Я сейчас же отправлюсь к Рэйчел, а потом позвоню Дин. Но не знаю, что из этого выйдет.
- Спасибо, Карл. Отличная работа.
- Я люблю такую.
Они повесили трубки, и Джон поискал взглядом Лесли Олбрайт. Она идеально подходит для такого дела, если оно вообще состоится. И что там сказал Карл? "Я люблю такую" или "Я люблю тебя"?
Другие книги Фрэнка Перетти