|
|
"Сквозь пыль и прах" |
Денни Гундерсон |
|
Креститель присел на камень. "Да. Его имя — Иисус, и Он мой родственник. Наши матери — двоюродные сестры. Но я не видел Его уже много лет, с детства."
"Знает ли Он, кто ты?" — спросил Азор беспокойно. "Я имею в виду твое чудесное рождение и обетования, данные твоим родителям?" Азор, как и многие в том краю, слышал историю о зачатии в преклонных летах Елисаветы и о том, как его отец онемел в знак своего неверия. Много раз ученики Иоанна ободряли веру друг друга напоминанием об уникальном предназначении Крестителя в Божьих очах.Иоанн кивнул: "Я тоже знаю, кто Он." "Когда Он начнет править?" — спросил другой взволнованный ученик.
"Успею ли я сходить в свое селение за мечом?" "Ты думаешь, Он сотрет римлян с лица земли или просто сделает их рабами евреев?"
"Иоанн, Он сделает тебя первым среди начальствующих, не так ли? Не об этом ли Он говорил с тобою?" "А у нас будут особые привилегии? Ведь мы с тобой с самого начала." Вопросы посыпались на Иоанна. Ученики пребывали в благоговейном трепете. История и их судьбы шли теперь рука об руку, и они были в самом центре событий. В течение нескольких последующих дней волнение нарастало. Иисус приходил еще несколько раз и говорил с Крестителем, и все это время ученики ожидали неизбежного призыва к действию. Некоторые стали беспокоиться по поводу того, что Креститель намеренно уклонялся от ответа. Либо он не знал того, что должно было произойти, либо не желал делиться с учениками. Любое из этих предположений приводило их в замешательство. Едва ощутимые, перемены стали происходить. Для Азора они достигли своего апогея, когда он заметил Иисуса, проповедующего не с Иоанном, а дальше, вниз по течению, в явном противопоставлении. В панике он ринулся обратно ко Крестителю. "Человек, который был с тобой — Иисус — на другом берегу Иордана. Вот, Он проповедует там, вниз по реке, и все идут видеть и слушать Его." Сбивчивость сообщения выдавала нараставшее разочарование Азора. Скрытый смысл его слов выражал и вызов и вопрос: "Что ты со всем этим собираешься делать?" Креститель посмотрел на Азора удивленно, но терпеливо. "Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба." В, его голосе не было никакого укора, лишь назидание. "Вы сами свидетели в том, что я говорил: не я Христос, но я послан пред Ним. Имеющий невесту есть жених." Люди, слышавшие его голос, стали подходить ближе, завороженные этими словами и сияющим восторгом лицом Крестителя. "Друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха: сия—то радость моя и исполнилась!" Его голос звенел ликованием. Некоторые из присутствующих застыли на месте открыв рты, как птенцы в ожидании пищи. Другие толклись попусту, не понимая толком ничего, но чувствуя, что находятся среди тех, кто понимает. Затем Иоанн Креститель отвел свой взгляд и теперь уже смотрел за пределы земного. Тихим, но уверенным голосом он произнес для всего человечества: "Ему должно расти, а мне умаляться."Человеческое стремление к власти и искреннее желание истинного лидера служить взаимно исключают друг друга.
Наша история об Иоанне Крестителе началась с поворотного момента истории человечества. Иоанн был широко известен и глубоко уважаем в народе; он всегда говорил со властью и определенностью. Многие даже думали, что он и есть Тот, Кого ждали. Иудеи приходили издалека, чтобы послушать Иоанна Крестителя, и многие менялись под воздействием его учения. Поэтому, для них естественным было ожидание оценки поступков Иисуса именно от Иоанна. Когда Иоанн встретил Христа, то встал пред выбором: или направлять людей к Иисусу, тем самым подавляя собственное служение, или удерживать свой авторитет, дискредитируя Христа. Признавая Его Тем, Кого он ожидал и побуждая людей следовать за Иисусом, Иоанн положил начало умиранию своего собственного служения. Ничто так не обескураживает, как внезапное осознание собственной ненужности после ожидания исполнения грандиозного предназначения, услаждающего воображение на вершине кажущегося величия. Думаю, вполне возможно предположить, что подобное испытывал Иоанн Креститель. Волнующее сознание того, что, наконец, Мессия пришел, а вместе с Ним и исполнились долгожданные пророчества, сопровождалось жестокой реальностью редеющих людских толп вокруг самого пророка. Хотя мы и не можем возвещать Христа этому миру так же, как Иоанн, каждый из нас призван сделать тот же выбор, что и он. Как наставники, мы должны умаляться на двух уровнях. Первый уровень заключается в избрании следовать методам Иисуса, а не "нашего" служения и личному предпочтению. Второй - когда мы позволяем кому-нибудь другому возглавить служение или занять положение, которое в данный момент занимаем сами, и при этом не опасаемся, что этот человек справится с делом лучше нас. Вопрос в том, сделаем ли мы этот верный выбор? Желаем ли мы умаляться, чтобы позволить расти другому, или наше эго препятствует этому? Бог часто требует умаления нашей роли как раз тогда, когда мы чувствуем, что, наконец, почти достигли цели. Но Он всегда требует этого ради нашего наивысшего блага и вопреки нашим яростным протестам. Я сам осознал это с поразительной ясностью несколько лет назад. Служение, начатое мною, перестало развиваться. Я вспоминаю мучение, с каким наблюдал за тем, как буквально разваливалось основанное мною служение. Фонды начали иссякать. Стал уменьшаться приток учащихся в наши школы. Бодрый дух сотрудников угасал. Сначала я предпринял попытку "сплотить войска" и уверить каждого, что мы просто атакуемы врагом. Однако, постепенно до меня стало доходить, что, несмотря на другие успокаивающие обстоятельства, Бог старается избавить меня от всепоглощающего желания быть в начальствующих. Он хотел перестроить мои мысли и поступки. Он желал, чтоб я увидел, что всякий успех, которым я тогда наслаждался, исходил от Него, а не от моих собственных усилий. Несмотря на это, где-то глубоко в подсознании меня угнетала неприятная мысль о том, что в случае провала служения моей репутации и положению руководителя будет нанесен непоправимый ущерб. Но Бог был более всего заинтересован в развитии моего характера и навыка полагаться на Него, чем в обеспечении меня служением пли положением, питающим мое самолюбие. Впоследствии мы с несколькими из оставшихся наставников решили, что пришла пора позволить служению умереть — полностью! Мы, по сути, свернули псе дела и предложили сотрудникам искать водительства Божия в молитве о своем дальнейшем служении. Это не было попыткой уйти от ответственности или скрыть неудачу. Напротив, мы искренне признавали горькую реальность упадка, пришедшего в когда—то процветавшее служение. Как старшему руководителю, мне пришлось смириться с неудачей и столкнуться с такой стороной моего характера, которую я всегда не желал замечать. М. Скотт Пек указывает, что "потребность контролировать ситуацию для достижения желаемого результата, по крайней мере, частично коренится в страхе потерпеть поражение сейчас, глядя в прошлое с пониманием, приходящим с годами, я отчетливо вижу, что в тот период Бог боролся в моей жизни со страхом потерпеть неудачу. К тому времени я был руководителем уже много лет. Но, несмотря на растущую компетентность и способности, был слишком уязвим, чтобы смело противостать этому страху. Глубоко в душе жило отчаянное желание доказать, что я заслуживаю руководящего положения, и мысль о моей несостоятельности как лидера, была совершенно невыносимой. В итоге, я оказался рабом служения, ориентированного на внешнее впечатление, и это служение превратилось в жестокого и придирчивого хозяина. В течение многих лет мне приходилось помогать людям выбираться из историй, похожих на мою собственную. В тех редких случаях, когда наставник оказывался не в состоянии признать свой пропал или слабость, нанесенный ущерб всегда оказывал продолжительное действие. "Джон" основал церковь под эгидой евангельского движения. Вскоре, однако, Джон начал отходить от основных принципов этой деноминации и, являясь еще молодым ее членом, заявил, что хочет изменить методы движения. Нет ничего плохого в желании внести положительные перемены и методику служения. Но стремление новичка переделать само основание служения — совершенно иное дело. Как объективного представителя другой организации, меня попросили быть посредником. Я наблюдал за тем, как коллеги Джона в любви предъявляли свои требования. Они получили от него много обещаний, но положение не изменилось к лучшему. Видимо, Джон слишком тесно увязал служение с личными намерениями и амбициями, чтобы добровольно поступиться хотя бы одним их своих "прав". И без того болезненная ситуация ухудшалась. Решительные меры стали неизбежны, и Джон подал заявление об увольнении. Было бы чудесно, если бы с отставкой Джона проблема была исчерпана, на самом деле, она только разворачивалась. Джон делал все возможное, чтобы саботировать служение. Он обладал многими прекрасными качествами, которые могли бы стать ценным вкладом в его служение, но он оказался неспособным совершить шаг доверия Богу и отказаться от власти. Если уж ему не суждено было управлять, он был решительно настроен на то, чтобы и никому другому не позволить занять его место. Другими словами, он желал процветания служению только под своим началом. Размышляя над этой проблемой, я вспомнил, что Соломон столкнулся с похожей (см. 3 Царств 3:16—28). К нему привели ребенка и двух женщин, притязавших на то, что именно она, а не другая, его мать. Чтобы "справедливо" разрешить этот спор, Соломон приказал принести мечь и рассечь ребенка надвое. Одна из женщин запротестовала, прося сохранить жизнь младенцу и отдать его другой. Соломон знал, что говорившая и была настоящей матерью. Почему? Потому что она любила своего ребенка настолько, что предпочла его благополучие своему. Эта библейская история очень походила на случай с Джоном. Поняв, что служение будет существовать "без его руководства, Джон сделал все от себя зависящее, чтобы "убить" его. Это была чрезвычайная ситуация, но к счастью, служение выжило, когда новое руководство взялось за его восстановление. Легко судить Джона за его поведение, но если мы будем честны, то обнаружим похожие семена и в своем сердце. Какова будет наша реакция, когда мы встанем перед выбором: лишиться значимости своего положения для того, чтобы сохранить само служение или позволить кому— ни будь другому занять наше место? Примем ли мы решение уступить или будем упорствовать, до последней капли, самодовольно упиваясь престижным положением, пока нас не выставят силой? Бывают периоды в жизни, когда Бог призывает нас "умаляться", чтобы вознести других. Принятие такого решения требует безоговорочного доверия Богу. Мы должны признать, что, в конечном итоге, Он управляет нашей жизнью. Если мы действительно верим, что Бог вершит наши судьбы, то мы легко сможем отложить в сторону свое себялюбие и неуемную страсть все "организовывать" на свой лад, которые так коварно вкрадываются в жизнь христианского наставника. Один из самых сильных страхов человеческой психики, в частности, у лидеров — страх не оказаться на рукодящем посту. Такой страх жестоко противоречит одному из основных принципов служащего руководства: служащий руководитель — это тот, кто принимает решение "умаляться", сознательно отвергая свое "я", чтобы возвысилось служение других. Я не говорю о том, что являясь лидерами в служении, мы должны постоянно капризно отказываться от своей Богом данной руководящей роли. Тем не менее, я убежден, что мы должны находиться в постоянной готовности уйти в сторону, если Бог сочтет его необходимым. Это может повлечь отказ от выгодного положения, от прочной финансовой защищенности "базы власти" или добровольное умаление собственной значимости для того, чтобы кто-нибудь другой получил возможность занять видное положение. Истинный слуга, ничего не доказывая, оставляя свои права, радуется, когда другие растут выше его. Как сказал Генри Ноуэн: "Начало и конец всякого христианского руководителя — отдача своей жизни за других" Верховная власть Бога не допускает случайностей. И не было случайным то, что начало народного служения Иисуса было возвещено человеком, чье собственное служение начало постепенно отходить на второй план. Вот, где встречаются теория и реальность. (Гладкие призывы "умереть для себя", провозглашаемые на утренних сужениях по воскресеньям, переходят в суровую реальность утра понедельника со внезапной утратой своего веса в обществе. Правда ли Бог ищет наставников, знающих, когда им следует 1.1 пять место на скамейке запасных? Действительно ли живой пример самоотверженности стал бы вкладом в распространение новозаветного стиля руководства большим, чем наше красноречивое пустословие и природная человеческая склонность к решительным действиям? Подчинение себя запланированному производству вышедших из употребления автомобилей бессмысленно, но осознанная готовность оказаться ненужным в определенный момент воспитывает настоящих служащих наставников. Конечно же, истинные слуги никогда не бывают ненужными. Просто влияние благочестия возрастает в прямой зависимости от нашего стремления остаться непризнанными и невознагражденными. Готовы ли мы идти этим узким путем, зная, что он может стоить нам наших мечтаний о славе, известности и достижения цели? Бог, в Своей вышней мудрости, постоянно испытывает духовных наставников в том, насколько прочно они отождествляют себя со своим положением. Проще говоря, это испытание заключается в следующем: согласны ли мы в полноте принять Божью волю, даже когда это требует сокращение нашего личного влияния как лидера? Связана ли наша сущность настолько тесно с положением начальствующего, что потеря этого положения влечет за собой глубокую эмоциональную травму? Иоанну Крестителю пришлось пройти через это испытание. Ему пришлось увидеть, как многие его ученики "переметнулись" к Иисусу. А затем вскоре ему предстояло тюремное заключение и — смерть. И все же Иоанн остался верен своим словам: "Ему должно расти, а мне умаляться." Это, пожалуй, напоминает детские качели: только один из двух может быть вверху. Если мы возвышаем себя, даже непреднамеренно, то автоматически принижаем Христа. Наступает час, когда мы должны сделать такой же выбор, какой сделал Иоанн. Все книги